Золотая коллекция. Однажды в Чернобыле. Василий Орехов

чем нет.

      Надо же, и на этот раз пронесло. А может, не так уж и неправы те дятлы, что талдычат, будто мне вечно везет? В конце концов, сколько лет уже воюю, четыре месяца в Зоне, а все как новенький, не считая пары шрамов. Хотя ногу теперь, конечно, придется чинить капитально, не без этого… Если кровью не истеку. Может, добрый Тайга оттащит меня к этому самому легендарному Звериному Доктору, раз уж тот такой спец в медицине?..

      Может, и оттащит. А может, пристрелит и завалит кирпичами в этой самой руине, чтобы зря не напрягаться. Нравы тут у людей простецкие, незамысловатые, невзирая на то, что некоторые идиоты все-таки едут сюда за вольной романтикой. За туманом и за запахом тайги, что называется, – извините за невольный каламбур, но из песни слова не выкинешь. Многочисленные романтические компьютерные игры и 3D-боевики про Зону очень этому способствуют.

      Но основная масса народу, разумеется, ломится за деньгами, оттого и взаимоотношения между сталкерами зачастую напоминают те, что складывались когда-то между золотодобытчиками на Клондайке или бандитами на Диком Западе: мне очень жаль, Боб, что твоя гнедая сломала ногу, но Боливар не вывезет двоих…

      Одна надежда на Калбасяныча – что не даст старшому с его вторым номером запросто прикопать боевого товарища, а в случае чего не побрезгует вынести меня отсюда на своих широких плечах. Я его выносил на Балканах, должок за ним.

      Итак, решать проблемы следует по мере их поступления, как говорят наши зарубежные друзья из миротворческого контингента ООН. Пока у меня над головой висел вертолет, стрекотание датчика радиации было вещью сугубо второстепенной. Однако теперь следовало срочно позаботиться об этой проблеме, тем более что стрекотание усиливалось с каждой секундой.

      Жгут на ногу тоже неплохо бы наложить, но это теперь проблема номер два. Объем крови у меня со временем наверняка восстановится, а вот качество, если мне сейчас повыбивает радиацией все красные кровяные тельца, – вряд ли. Надо немедленно уносить ноги подальше от радиоактивного очага и уже по дороге соображать, чем перетянуть поврежденные сосуды.

      – Ушел, что ли? – придушенно поинтересовался Паленый из своего схрона. Я едва расслышал его сквозь пронзительный комариный звон в контуженных ушах.

      – Вроде бы, – умирающим голосом отозвался я. – Но только не дергайся пока, старшой. У меня тут под боком горячая частица, а впереди плешь здоровенная…

      – Перемать! – выдохнул белорус, видимо, глянув наконец на ПДА.

      Я попытался отползти от радиоактивного очага параллельно границе плеши, насколько запомнил ее очертания: сейчас в полной темноте разглядеть их не представлялось возможным. Однако вместо того, чтобы удаляться от горячей частицы, я явно к ней приближался: стрекот датчика понемногу превратился в непрерывный писк. Коротко ругнувшись, я пополз в обратную сторону – а делать это вперед ногами, одна из которых ранена, чудовищно неудобно. Как говорит в таких случаях один страус, в таком дурацком