Корабль-звезда. Грегори Бенфорд

а бот, такое впечатление, продолжал ускоряться, вдавливая Бет под углом в кресло. В окнах со всех сторон мелькали ландшафты, озаренные сиянием звезд и редкими яркими вспышками среди странных построек. Над головой что-то время от времени клацало, шипело и посвистывало – работала магнитная транспортная система.

      – Это все промышленная инфраструктура, – тихо проговорил Фред, сидевший рядом. – Служит поддержанию жизнедеятельности обитаемой зоны.

      – Да-да, – сказала Бет, не сводя взгляда с мелькавших в большом панорамном окне картин. – Но городов пока не видать.

      – Ну, доступная для жизни в Чаше площадь колоссальна, а теперь становится понятно, что механистический компонент их цивилизации вынесен наружу. Значит, на самом деле у них даже вдвое больше места, чем мы полагали.

      Бет покосилась вверх, в условное небо, туда, где в неверном свете поблескивал отполированный металл корпуса.

      – И все, кто здесь обитает, живут вверх ногами. Центробежная сила отталкивает их от корпуса, и Чаша все время у них над головами. А под ногами – звезды. – Бет негромко рассмеялась. – Опрокинутый мир, в самом деле.

      – Разумно. – Фред тоже смотрел в окна, глаза его перескакивали с одной детали величественного ландшафта на другую, несущуюся навстречу. – Можно тут какие угодно производства организовывать, а отходы просто сбрасывать в вакуум.

      Бет решила, что хватит глазами хлопать.

      – Послушай, это ж грузовой бот. Надо быть готовыми, что в любой момент он может остановиться, выполняя программу доставки.

      – Расслабься. Мы загодя торможение почуем.

      – По крайней мере, стоило бы сходить поискать раздатчики еды. В пассажирском отсеке должны найтись припасы для тех, кто сопровождает грузы.

      – Растения, – отстраненным тоном отозвался Фред, не сводя глаз с невероятного ландшафта. – Пальцезмейки ухитрились втиснуться, оставив нам немного растительной пищи. Чистая работа.

      Бет улыбнулась. Реплика Фреда подвела итог многодневным переговорам. Попытки найти общий язык то и дело срывались из-за трудностей перевода. Даже обретя его в виде смеси птицеречи и англишского, они не избавились от неоднозначностей, порождаемых различием способов восприятия окружающего мира у разных видов. Змейки выражали дополнительные оттенки смысла, подергиваясь и едва заметно поводя несуразно крупными мордами, и люди это не сразу поняли. Если тело змейки дергалось вправо, значение высказывания менялось в сравнении с тем, что было бы при левом подергивании. У змеек в свой черед возникли трудности с пониманием того, что они окрестили лицевыми жестами приматов.

      Фред развернулся к Бет.

      – Ты переживаешь за Тананарив.

      – Я… да.

      – Тебя удивляет, что я это заметил?

      – Не совсем. Я…

      – Послушай, я в курсе, что обо мне в личном деле записано. Я классический аспергер, не спорю. Но есть надежда, что со временем я выработаю, гм, кривокостыльную