Амлет, сын Улава. Адель Гельт

достали из ящика. Будучи взятой мной в руки, она вдруг издала тихий звон, а показала, что идет что-то такое, что вроде бури, но не совсем буря, а особые волны, поднятые злым колдовством. Что идет это все к нам, и что волны войдут в наш вик к ночи: в наших краях летом не темнеет окончательно, но все добрые люди в этот час должны крепко спать.

      Праздник закончился как-то вдруг. Взрослые воины принялись обсуждать настоящий смысл явленного предупреждения: в их круг позвали и меня, но сам я почти все время молчал.

      Вернее, молчал бы, если бы не Хетьяр, который прямо заставил меня влезть в разговор солидных мужей.

      – Мой дух-покровитель, носивший при жизни имя Хетьяр, сын Сигурда, прозванный за особенное умение Строителем, хорошо знает это письмо, и умеет толковать его тайные знаки, – почти слово в слово передал я речь духа. – Я могу передавать сказанное им, ничего не прибавляя от себя.

      Руки мои вдруг стали чужие и будто деревянные: таковое же случилось и с моим языком.

      – Всем привет! – сообщил моими устами дух. – Давайте, я сам покажу, так будет быстрее.

      Дух, водящий иногда руками и говорящий за подопечного, то есть – руко-водящий, особенной редкостью не был, пара знатных скальдов, случившихся рядом, беспокойства не проявили, и общество постановило: пусть его.

      – Мне понадобится стило для письма. Лучше – деревянное, – почти потребовал дух. Искомое немедленно нашлось среди подарков, оно подошло.

      – Внимание! – дух взмахнул моей рукой и зажатым в ней кон-цен-тра-тор.

      В окончании стила зажегся огонек красивого голубого цвета. Таким же светом ярко воссиял и шар вёдурхфольфа, до того покрытый значками тоже светящимися, но почти незаметными.

      – Вот, примерно, так! – до того я и не знал, что можно отбрасывать светящуюся тень, но дух, как оказалось, умел и не такое. Погодный шар бросила отблеск на ближайшую стену: нашим глазам предстал земельный чертеж, точь-в-точь такой, как на большой карте, некогда заклятой моей матерью, и много лет висящей на стене дома моего отца. По ровному полю, обозначавшему море, с закатной полночи медленно двигалась светящаяся точка.

      – Много дивного создали асы… – пробормотал кто-то из скальдов. – Что нам с этого рисунка?

      – Ближе! – коротко скомандовал дух. Мужи подошли почти вплотную, но в виду имелось, видимо, не это: просто точка, маленькая и яркая, стала вдруг намного больше, и в получившемся пятне угадывались несущиеся по волнам морские плоты рыбного народа. Плотов было много, кто-то принялся считать и сбился со счета.

      – Набег! – сурово заключил отец.

      Руки и язык вернулись в мою власть: дух ушел внутрь головы, и голова немедленно закружилась.

      – Сядь, Амлет, – потребовал отец, первым заметивший неладное. – Дальше мы сами, видишь, сколько нас, могучих мужей? Обойдемся как-нибудь без вчерашних мальчишек, ты свое дело сделал.

      Могучие мужи зашумели: кто согласно, а кто непонятно о чем.

      – Нет, – подал я голос. Голос был, по