Контракт на забой. Андрей Васильченко

пристроился на перроне, ожидая прибытия состава, который должен был унести меня в блистательный мир успешных жителей «единички». Так нередко именовали первый сектор, что ещё больше подчеркивало его оторванность от прочих сфер «Звёздной гавани». Наш город не зря величали «консервной банкой галактического значения» – хотя по форме он больше напоминал шайбу, медленно вращавшуюся вокруг своей оси и по особой траектории в Солнечной системе. И всё это искусственно делилось на шесть сегментов, последовательно связанных между собою. Передвигаться по ним можно было и на межуровневом такси, однако досмотр пришлось бы проходить на каждой «границе», а количество хорошо знакомых вахтенных было вовсе не бесконечным. А можно было сесть на трубопоезд, подобно белке в колесе совершавший бесконечное движение по периметру секторов. Как предполагалось, шестой сектор был противопоставлен первому. Соседями «единички» были научный и управленческие районы (соответственно второй и третий сектора). Они свою очередь граничили с промышленным и грузовым (четвёртым и пятым) секторами. И только те уже замыкались на дебри «полудюжины» (так шестой сегмент называли местные шутники). А потому, в какую сторону ни направляйся, до «единички» быстро было не добраться.

      Трубопоезд прибыл вовремя. Бесшумно остановился, беззвучно открыл двери, приглашая вовнутрь отнюдь не самых молчаливых вагонов. Публика в них была самая разная, подчас неимоверно галдящая, крикливая и тараторящая. Но на этот раз повезло: один из вагонов был полупустым, а потому можно было даже присесть на лавку, что было весьма полезно для невеселых размышлений. Я плюхнулся на гелиевую скамью, и та податливо приняла удобную для моего седалища форму. Расположенный как раз напротив меня экран показывал красочный ролик, посвященный последнему победителю общегалактической симархиады – Василию Кирею. Бравый офицер, мастер боевого пилотажа, блистательный легкоатлет и при этом всём прекрасный певец на ближайшие двенадцать лет становился олицетворением «симфонической личности», воплотившей в себе саму суть симархического мироустройства. Три принципа: сила, ум и талант – находились в нём в органичном единстве, а потому Василий должен был вдохновлять на подвиги и подвижничество во имя внутреннего преображения.

      Современные симархиады являли собой нечто среднее между забавами эпохи дисперсии: олимпийскими, дельфийскими и профессиональными играми. Но в то же время нынешние состязания не были бесплодными развлечениями. Проходившие раз в двенадцать лет они помогали людям постичь неразрывное единство своей внутренней Вселенной и внешнего мира. Всё это, естественно, приправлялось изрядной порцией пропаганды о том, что важно было быть не столько успешным, сколько органичным. Симархиада, состоявшая из трех этапов: спортивного, творческого и мастерского – не раз демонстрировала, что неотъемлемость была важнее спорадических свершений.

      Помню, как в прошлый раз на двух этапах выигрывал мускулистый здоровяк Петр Корнеев. Ему не было равных в тяжелой атлетике и профессиональном