Хватит врать. Татьяна Дементьева

неправильно, хотелось спрятаться от всех детей под крылом воспитателя. Не могу сказать, что был единственным "домашним", приходили ребята, изъятые из неблагополучных семей. "Неблагополучники" лет так до восьми чаще всего забирались родственниками. А вот ребята постарше, словно миниатюрная копия родителей, уже имели зависимость от алкоголя либо наркотиков. Стоило им хоть раз-другой попасться с пакетом, полным клея, получали билет в психиатрическую лечебницу, из которой возвращались овощами.

      Собачья стая меняла агрессивное поведение только лишь при визите "новых" родителей или благотворительных компаний. "Детишки" становились милыми, тихими, улыбчивыми. "Умеют держать зверя в узде", думал я. Моя кандидатура в качестве приемного сына почти не предлагалась. Воспитатели продвигали своих любимчиков. Избалованный и вечно ноющий, я, словно бракованный, отматывал срок в казенном доме. Чем старше становишься, тем меньше вероятность найти семью. Да я и не хотел. Они не такие, как были, хоть прежних слабо помню, но других не надо. Парнишку, что спал рядом, взяла на попечение многодетная пара. Спустя месяц вернулся. Били, тушили окурки… одному Богу известно, что еще. Спасла лишь наблюдательность соседей, вызвавших милицию на крик ребенка. Зачем брали? Все просто – он источник выплат.

      – Наталья Евгеньевна, а если меня возьмут и мне не понравится, я могу вернуться? – интересовался маленький я у лояльного воспитателя.

      – Что значит вернутся, Даня? Нет, не можешь. Тебя, дружок, даже спрашивать не будут… Ха-х, вернутся… найди еще, кто возьмет! – с ухмылкой проговорила она.

      С живыми людьми общение не складывалось. На помощь пришли книги, потом журналы и газеты. Они "открыли" для меня ворота детского дома. Да, пусть я тут, но голова на воле! Не буду врать, нас отпускали на прогулки и не запрещали общаться с обычными детьми на детской площадке. Но стоило лишь появиться в поле зрения мамаши-невротички, любой контакт с "этим мальчиком" прекращался. А читая, я оказывался наравне со всеми. Истории не тыкали в меня пальцем, не обижали и не убегали от меня. Я был в диалоге с автором, думал о том же, о чем и он.

      Журналисты, корреспонденты, ведущие – это ли не мечта стать одним из них? Разъезды по городам и странам, приключения, события, раскрытие тайн, поднятие важных тем! Вторгнуться в разум, осветить то, что было во тьме, стать услышанным, наказать виновных и оправдать невинных только лишь словом – все это под силу журналисту!

      Я учился, точнее, пытался научиться думать не так, как все. Пытался найти смысл там, где его, казалось бы, нет. Скрытый смысл всего. Не столько важно, понадобится мне предмет или нет. Важно "раскачать" мозг, заставить его вникать, разбираться в нюансах, тонкостях. Учителя же говорили то, что велено и слышать готовы только то, что положено. Шаг влево или право от "правильного" приравнивался к созданию "хаоса". Знаете, что они делали с такими? Конечно, знаете. Наказывали. Наказание в детском доме – особое искусство, изощренное. Поставить в угол? Отшлепать ремнем? Как можно.

      Возмутителя