Военная история казачества. Борис Александрович Алмазов

к Казанке речке».

      В казачьих песнях тоже упоминаются «казаки старые», что пришли с низу Волги. По описанию современников, они совсем не похожи на, известных русским, казаков. Говорили на языке диковинном, а шлемы и латы их были украшены «бабьими крыльями» – крыльями пеликанов.(Баба – тюрк. пеликан). А это что? Маскировка белыми птичьими перьями на снегу? Ритуальная боевая одежда неведомого племени? И не сродни ли «бабьи крылья» крыльям польских гусар, которые помогали им уцелеть от татарского аркана? И кто эти «казаки старые»? К какому народу относились? Даже, то, что они – христиане, не многое проясняет. Христиане – разных конфессий.

      Предположительно, это – азовцы. Православные тюрки, жившие общиной в Азове. Была такая община и вышла из Азова на Дон. Вел ее атаман по имени «Шаарбаш», или «Хоарбаш».Я полагаю – «курбаши», что, на самом деле, не имя собственное, а чин. По тюркски «военный предводитель». Вероятно, этому чину соответствовала высокая черная шапка- трухменка. (тельпек). Как в пене поется «И сорвали черну шапку с атаманской головы». Отсюда же, знаменитые в Древней Руси черные клобуки. И довольно распространенное прозвище Карабаш, которое в русском переводе означает Черная голова, Черная шапка…и даже , если писарь зафиксировавший это имя в Оренбургском войске, был малограмотный башкир, Черномырдин или Черноликов. Именно православные азовцы – черношапочники рассорились с турками, и ушли в нижнее Подонье, поставили там первые казачьи крепости-городки, начали заселять Дон с юга. Была и встречная волна казаков с Верхнего Дона, потому и возникло одновременно два центра – Раздоры и Черкасск. Кроме того, казаки «сходившие на Дон» были представителями разных этносов, что до сих пор отчетливо прослеживается в облике верхнедонских и нижнедонских казаков и в их культуре. Но именно казаки – азовцы вышедшие из Азова положили начало смертельной вражде степных вольных казаков и горожан – азовцев, с которыми, вероятно, их разделяла только вера.

      Странно, что историки, преимущественно опираются на русские источники, читая сообщения путешественников, не накладывают маршруты их путешествий на карту. Так монах Пимен, плывший в Черное море, говорит, что на Дону живут русские люди, а затем нет никого, на протяжении нескольких дней пути. Однако, ниже, по берегам Дона, пасутся бесчисленные стада разнообразного скота. Игнатий Смолянин, который сопутствовал митрополиту Пимену в хождении в Царьград весной 1389 г., видел на верхнем Дону «татар много зело яко же лист и яко же песок». Пониже их было «множество обапол (по обоим берегам. B.C.) Дона реки, аки песок». Еще ниже «стада же татарскиа видехом толико множество, яко же ум превосходят: овцы, козы, волы, верблюды , кони». Но это на взгляд издали.

      Иосафат Барбаро через полвека как бы наводит на панораму татарского кочевья увеличительное стекло: «Начал подходить народ со стадами. Сначала шли табуны лошадей по шестьдесят, сто, двести и более голов в табуне; потом появились верблюды и волы, а позади