Адюльтер. Михаил Олегович Бабиенко

а Андрей уже не нуждался в такой дорогой заботе. Но мать было уже не остановить. Она уже просто не могла жить без работы и долго пропадала на всё новых и новых подработках – от продавца в ларьке с шаурмой до сотрудницы автомойки. А потому Андрей часто бывал дома один, потому он научился у той самой «няни» готовить самые простые блюда – варёный и жареный картофель, макароны, гречку, борщ и даже блинчики. Андрей, пусть и готовил это несколько неумело, постоянно это делал и преподносил усталой маме приготовленные им ужин и обед. Она была в восторге, а душа её радовалась, что её любовь к сыну оправдывает себя.

      Теперь же, когда Андрей вернулся, уставший после морально тяжелого дня, волноваться было не нужно: еда приготовлена заранее, мама задержится, дома полный порядок. Андрей переоделся, поел чуть пригоревшей гречки и сел за уроки. Трудно, конечно, было забыть всю ту волну восхищения, которая обрушилась на него сегодня, но он успокаивал себя: «Они это не серьёзно, они пошутили, они просто издеваются надо мной…». И тут он вспомнил Надю. Отчего ей понадобилось лично прочесть его стихи? Что за странный интерес? Быть может… Нет! Андрей попытался отбиться от бредовых мыслей. Он понимал, что она не может быть заинтересована в таком замкнутом мальчике, как он. Просто никак!..

      А что, если всё же да?

      Вдруг она заинтересована в нём?

      Андрей вдруг почувствовал какое-то странное чувство – будто жар лёг покрывалом на голову и плечи. Его захлестнули мысли о Наде: он вспоминал, как мельком поглядывал на неё в классе, как она смеялась, улыбалась… Нравилась ли она ему? Да, безусловно. Но он понимал, что это только мечты: она уже имеет парня, и у него, Андрея, шансов просто нет. Ему нельзя отнимать чужую девушку… Но помечтать-то можно? И он, продолжая мечтать, вдруг начал записывать в свою записную книжку, где он писал свои стихи, новое произведение… О Наде. Он писал, почти не вдумываясь в то, что пишет: его рукой, как бы он сам выразился, «водил не разум, а сердце». Он писал, как в бреду, тяжело дышал и ничего не видел перед глазами, кроме Нади. Наконец, когда готово было уже шесть строф, он вдруг остановился… Он понял, что, если он собирается дать Наде почитать его стихи, то она не должна увидеть этот! Поэтому он поспешно и не глядя вырвал листы и положил в ящик стола, после чего продолжил заниматься уроками…

      На следующий день он пришёл в школу, немного удручённый. Он боялся, что над ним снова будут «издеваться» и молил всех Богов, которых знал, о том, чтобы все просто забыли о его стихотворении.

      Чёрта с два.

      В стенгазете успели мельком прописать о том, что он «проявил недюжинные навыки поэта и не побоялся открыть своим одноклассникам своё творчество». И мельком было написано, о чём примерно был стих. «Ничего себе, даже смысла не исказили…» – удивился Андрей. И тут к нему подошёл один парень (кажется, чуть помладше) и спросил:

      – Привет, ты ведь Андрей из 11 «А» класса, да? Слушай, я Илья, редактор стенгазеты. Мне вчера все уши прожужжали про тебя, и я всё же сделал о тебе заметку. Но все просят текст стиха, а у меня его нет. У тебя нет этого стиха на бумаге?

      Андрея уже это