Фрунзе. Том 3. Польская партия. Михаил Ланцов

что-то пошло не так.

      И Артур Артузов обошел своего конкурента. А Лаврентий Павлович Берия покинул Грузию, получив жирную черную метку в личное дело. С пояснением – больше никогда не ставить его на задачи, связанные с националистами, Кавказом, и вообще держать подальше от аппаратных руководящих должностей. Да и поглядывать за ним, в том числе не допуская, чтобы под его началом работали грузины[7]. Любые. В принципе.

      После чего его поселили в Москве, где поставили куратором одного из ключевых научно-исследовательских долгостроев СССР тех лет. Теперь он был должен представлять интересы конторы в рабочей группе по разработке полноценного электромеханического компьютера. Пока – на телефонных реле. Пытаясь изобразить что-то в духе Z3 Конрада Цузе. Но Ландау уже трудился над задачей создания германиевых транзисторов в паре с Теслой, также под руководством Берии. С Туполевым Никола не сработался. А тут и Фрунзе как раз подоспел с новой интересной задачей. Объяснил, зачем вообще ему нужны эти транзисторы. И какие возможности перед человечеством открывают полноценные программируемые компьютеры. В общем, Тесла в это ушел с головой, нешуточно увлекшись, что позволило Михаилу Васильевичу выдохнуть.

      Артур Христианович тоже запомнил историю с Берией, из-за чего Михаил Васильевич был уверен – уж что-что, а внутренние рекомендации по Лаврентию Павловичу будут соблюдаться неукоснительно. Кроме того, именно с этого эпизода началось сближение Фрунзе и Артузова. Осторожное. Но вполне продуктивное…

      Глава 4

      1928 год, январь, 29. Ленинград

      Фрунзе отхлебнул прохладного пива и взялся за кусок рыбины. Гинденбург же, сидящий рядом, мерно жевал сыр. Он любил сыр. Желательно – подкопченный.

      Баня… снова баня…

      Михаил Васильевич очень любил встречи без галстуков и кулуарные беседы. И надо сказать, знал в них толк. Во всяком случае, повторное посещение бани после того эпизода в Москве было воспринято президентом Германии вполне благосклонно.

      И поговорили хорошо.

      И помылись.

      И отдохнули.

      – Да… жить хорошо! А хорошо жить – еще лучше! – добродушно заметил нарком.

      – Это точно, – хмыкнул Гинденбург после перевода. Хотя русский он за эти месяцы немного подтянул и сам уже мал-мало понимал собеседника.

      – Вы планируете участвовать в этом польском цирке?

      – Очень хотим. Но Версальские ограничения… – развел он руками.

      – Правила нужны для того, чтобы их нарушать, иначе какое же от них удовольствие? Во всяком случае, так как-то сказал один мыслитель.

      – Надеюсь, не немец?

      – О, будьте уверены. Ирландец. Звали его Оскар Уайльд. Он, правда, тот еще содомит был и проказник, но суть вопроса показал верно. Любое правило можно обойти, любой закон можно нарушить. В обычных условиях это не нужно. Это создает хаос. Но отчаянные обстоятельства порождают отчаянные поступки. Не так ли?

      – И что вы предлагаете? –

7

Строго говоря, национальность «грузин» заключает в себе около двух десятков различных этносов.