Фрунзе. Том 3. Польская партия. Михаил Ланцов

вперед.

      Пулеметы уже замолчали. Сразу как побежали стрелки неприятеля. И, кроме отдельных хлестких выстрелов егерей, было в целом тихо. Однако все равно – продвигались осторожно. Опасаясь засады.

      Уже у самой опушки их нагнал дирижабль и открыл огонь куда-то вперед. В его гондоле было смонтировано восемь 13-мм пулеметов. И, летя на высоте полутора-двух километров, он мог из них ТАК приласкать, что тошно станет любому.

      – Отходят, – сообщил радист командиру отряда. – Передают, что эти прикрывали отход. Там до сотни человек. Волокуши со скарбом…

      Очередной тяжелый день этой сложной и тяжелой зачистки шел своим чередом. Священник, который был включен в каждую такую команду, за эти несколько месяцев уже поседел от того, что ему пришлось увидеть.

      Там, в городах, были относительно цивилизованные банды, обслуживающие интересы партийных функционеров и сотрудников органов. А здесь, в глуши, такого уже не скажешь. Только их отряду удалось обнаружить около десятка культовых объектов со следами ритуальных убийств. Парочку даже пришлось брать штурмом и наблюдать совсем свежие жертвы. А тот же молодой мужчина, превращенный молотками «тюкальщиков» в подобие фарша – зрелище не для слабонервных. Равно как и трупики подростков со спущенной кровью. Но здесь уже «бегуны» отличились…

      Одно хорошо – всю эту нечисть гнали из квадрата в квадрат, уничтожая самым безжалостным образом. Буквально выжигая. И чем дальше, тем меньше их оставалось. Хотя сопротивление они, как и прежде, оказывали отчаянное. Но ни у кого из бойцов не было ни малейшего сомнения при нажатии на спусковой крючок.

      Все дальше удавалось их загнать в горы.

      Все меньше у них оставалось баз.

      А впереди их ждала весна. Голодная и холодная весна. Распутица и бурные потоки воды. Сели. И прочие прелести, которые должны были прибрать тех, кто выжил после этой грандиозной зимней охоты…

      Тем временем в Москве происходила довольно грустная история.

      Дзержинский заболел.

      Сердце подвело его. Как и в оригинальной истории. Только позже.

      Вот и слег.

      – Феликсу Эдмундовичу нужен полный покой! – менторским тоном произнес врач, собирая свои вещи со столика у постели больного.

      – Как скоро вы поставите его на ноги? – тихо, но твердо поинтересовался Фрунзе.

      – Бог мой! Какие ноги? О чем вы думаете? У Феликса Эдмундовича очень плохое сердце. Ему полностью противопоказаны волнения и всякая суета. И нагрузки. Даже прогулки. Сами видите – ему становится плохо даже от прогулок!

      Михаил Васильевич грустным взглядом встретился с Дзержинским. Тот печально улыбнулся. Молча.

      Говорить ему ничего не хотелось.

      Слишком сильно он себе износил организм. Да, в 1926 году выжил. Но далеко не убежал. Многие годы употребления кокаина дали о себе знать.

      Что только Фрунзе ни делал для того, чтобы подлатать друга и соратника. Даже древние корни женьшеня выписывал в надежде на их помощь. Но тот и лекарства принимал нерегулярно, и работал, не щадя себя,