Между нами иллюзия. Виктория Лайонесс

Но на этом наши проблемы не закончились. Почти до года Бэтти часто болела, и мне приходилось всегда быть рядом с ней. Я даже не могла устроиться на работу, боясь оставлять свою малышку. Родители очень помогали мне с ней. Я буквально переехала назад к ним, чтобы не чувствовать себя беспомощной. Одна я просто уже не справлялась. Как только кризис миновал, с горем пополам, я смогла устроиться в районный суд, где и работаю по сей день. Но поскольку сейчас я работаю в две смены, как бы я этого ни хотела, я была вынуждена отвести Бэтти к маме. Я не могу позволить себе няню, а они с отцом уже вышли на пенсию и сами предложили свою помощь. Но это никак не утешает меня. Каждый день я виню себя за то, что не могу быть рядом со своей дочерью. Мне ужасно не хватает ее. Моя душа болит, когда ее нет рядом. Я мечтаю о том дне, когда смогу забрать ее домой и иметь возможность обнимать по утрам. Укладывать спать, рассказывая сказки на ночь, которые она так любит слушать. Проводить с ней вечера, играя в развивающие игры, и просто видеть ее улыбку. Больше всего на свете я боюсь упустить что-нибудь важное. Я не хочу, чтобы когда-нибудь моя дочь сказала мне, что я плохая мать.

      – Мамочка, не плачь, – нежные пальчики касаются моего лица и стирают со щек пролившиеся слезы.

      – Не буду, родная, – шмыгаю носом, взяв маленькие ручки в свои и поцеловав каждый пальчик.

      – А что ты мне сегодня привезла? – смотрит глазками, полными ожидания.

      – То, что обещала, – достаю из сумки плюшевую игрушку желтого единорога с разноцветным рогом, за которую отдала почти все оставшиеся деньги, ожидая на днях жалование за прошлую неделю. Но и тех хватит только на еду и небольшую часть аренды.

      – Ого! – Бэтти берет игрушку из моих рук, запрыгав на месте. – Спасибо, мамочка, – обнимает меня за шею.

      – Не за что, доченька.

      – Ну, что пойдем пить чай с зефиром, девочки мои? – обращается к нам мама. – Вчера я специально приготовила, и он уже достаточно настоялся в холодильнике.

      – Да-да-да! – Бэтти быстро кивает головкой. – Я люблю зефир.

      – А я тебя люблю, – подхватываю дочку на руки, звонко чмокнув в пухлую щечку, отчего та начинает хихикать.

      Входим на кухню, и я усаживаю дочку рядом с собой на стул, с умилением наблюдая, как она играет со своим новым единорогом, которых у нее уже целая коллекция разных цветов.

      – А где папа? – перевожу взгляд на маму, достающую домашний зефир из холодильника.

      – Да с самого утра возится в гараже со своей развалюхой.

      – Развалюха… – Бэтти повторяет за бабушкой, и мама хмурит брови, виновато посмотрев на меня.

      – Не надо повторять это слово, Элизабет, – специально произношу ее полное имя. – Хорошо? – заправляю за маленькое ушко, торчащую прядь волос.

      – Я больше не буду, мамочка, – дочка всегда знает, что если я так к ней обращаюсь, то значит нужно слушаться.

      – Я напомнила ему, что ты приезжаешь сегодня. Но ты же знаешь, он как вышел на пенсию всегда путает