Гнев Тоурба. Агнес Хоуп

к этой мере не потребуется. Теперь я понимала причину его отсутствия, он должно быть ненавидит меня всей душой и не желает видеть.

      Сдерживая порыв завыть как раненный зверь, я прикусила щеку изнутри, пока не ощутила металлический привкус во рту. Отвернувшись от отца, я повесила седельные сумки, скрепленные между собой широкими ремнями для удобства носки, на другое плечо и замерла на несколько мгновений, пытаясь собрать рассыпающиеся мысли и заглушить разъедающую сознание боль.

      – Значит… он… не придёт, – заключила я и, полуобернувшись, добавила. – Мне пора.

      Отец как-то рвано кивнул, поджав губы, и сцепил руки перед собой, чтобы скрыть дрожь в пальцах. Я медленно, под тяжестью поклажи, побрела вдоль берега пруда, огибая его в противоположном направлении от тропы, ведущей к дому. Я не позволяла себе оглядываться, пока не поднялась на холм за прудом.

      В последний раз.

      Я остановилась и развернулась.

      Отец стоял перед склепом, провожая меня взглядом. Я посмотрела на тропу на противоположной стороне пруда, за вершиной холма в отдалении виднелась крыша дома. Но тут чуть в стороне я заметила тёмную фигуру. С такого расстояния я не могла рассмотреть лицо, видела лишь силуэт и белое пятно на голове.

      Сердце встрепенулось и пустилось вскачь.

      – Джая.

      Я знала, что он смотрит на меня и его фарухское зрение способно различить мои губы.

      – Прошу прости меня, – проговорила я, чётко произнося каждое слово. Мне почудилось, что его голова двинулась, но я не была уверена, что это не проделки моего отчаянного желания получить его прощение. Мне хотелось верить, что он кратко кивнул, а не склонил голову и не смотрел на меня с презрением исподлобья.

      – Прощай, – прохрипела я, позволив горьким слезам свободно стекать по щекам.

      ***

      – Ты одна? – Маленькая девочка лет восьми неожиданно возникла рядом и бесцеремонно уселась на скамью по другую сторону стола. Затем вскинула руку и потрясла ей, глядя мимо меня. – Бабушка! Сюда! Здесь свободно.

      Я озадаченно оглянулась через плечо и сразу же приметила пожилую женщину, пробирающуюся к нам через переполненную таверну. Кажется, когда я прибыла в эту придорожную гостиницу, народу здесь было гораздо меньше. Я выбрала стол в углу и села спиной к остальной части просторного зала, чтобы постояльцы ненароком не запомнили лицо одиноко сидящей молодой девушки. Склонившись над круглым пирогом с олениной, погруженная в собственные мысли я не заметила, как таверна заполнилась людьми, что не осталось свободных мест.

      – Ох милостивый Тоурб, простите. Это дитя не обучена манерам, – вдруг распереживалась подошедшая женщина. – Немедленно вставай и не беспокой молодую госпожу, – строго велела она девчонке.

      – Но здесь же свободно, – та запротестовала, нахмурившись.

      Один из мужчин за соседним столом оглянулся на нас и с прищуром осмотрел меня. Я не разобрала чего было больше в его взгляде: сомнения