Все вечеринки завтрашнего дня. Уильям Гибсон

и грубо переворачивают. Под левой лопаткой видна еще одна рана, поменьше; кровь скопилась под кожей, свернулась и потемнела.) – Однако он представляет для вас такую же реальную опасность, как и для всех остальных.

      – Но он интересная личность, не так ли?

      Рана, показанная крупным планом, похожа на маленький печальный ротик. Кровь кажется черной.

      – Не для меня.

      – Вы сами не интересная личность, случайно?

      – Нет. – (И камера идет вверх, луч света ловит острую скулу над черным шарфом.) – И вы не хотите, чтобы я был таким же интересным, я правильно понял?

      Раздается еле слышимый звон, передача прерывается. Лейни запрокидывает голову, лицо человека с шарфом в стоп-кадре на картонном потолке, слишком яркое, искаженное, и Ямадзаки видит, что потолок усеян крохотными наклейками, множеством разных портретов невзрачного на вид человека, странно знакомого. Ямадзаки моргает, фокус его контактных линз смещается, ему не хватает очков. Без очков он чувствует себя не в своей тарелке.

      – Кто это был, Лейни?

      – Помощник, – говорит Лейни.

      – Помощник?

      – Трудно найти хорошего помощника в наши дни. – Лейни вырубает проектор и снимает очки. В неожиданном сумраке лицо его похоже на детский рисунок, черные дырки глаз на фоне мертвенно-белой мазни. – Тот, кому звонили…

      – Который говорил?

      – Он хозяин мира. Насколько вообще у мира может быть хозяин.

      Ямадзаки хмурится.

      – Я привез лекарства…

      – Это было на мосту, Ямадзаки.

      – В Сан-Франциско?

      – Они шли там за другим моим человеком. Шли за ним прошлой ночью, но потеряли след. Они постоянно все теряют. Зато сегодня утром нашли трупы.

      – За кем они шли?

      – За человеком, которого нет. Которого я вычислил логически.

      – Это портреты Харвуда? Харвуда Левина? – Ямадзаки узнал лицо, размноженное на стикерах.

      – Он нанял отличных спецов, лучших, каких только можно купить за деньги, но они не смогут даже приблизиться к человеку, которого нет.

      – Какому человеку?

      – Думаю, он из… коллекции Харвуда. Харвуд коллекционирует людей. Интересных, любопытных людей. Когда-то он, наверно, работал на Харвуда, брал у него заказы. Он не оставляет следов, вообще никаких. Если кто-то встает у него на пути, этот кто-то попросту исчезает. После чего он стирает себя.

      Ямадзаки находит антибиотики в сетчатой сумке.

      – Лейни, почему бы вам не принять вот это? Ваш кашель…

      – Где Райделл, Ямадзаки? Он уже должен быть там, на севере. Все начинает сходиться.

      – Что «все»?

      – Я не знаю, – говорит Лейни.

      Склоняется вперед, роется в сумке. Находит банку с кофе и включает нагрев, перебрасывает ее из руки в руку по мере нагревания. Ямадзаки слышит хлопок и шипение пара, когда Лейни вскрывает жестянку. Аромат кофе. Лейни шумно прихлебывает.

      – Что-то затевается. – Лейни кашляет в кулак, плеснув обжигающий кофе со сливками на запястье