Медвежий умысел. Владимир Артёмов

в эпицентр ядерной катастрофы, для наведения порядка и помощи мирному населению. Возможно именно там, когда почти бессменно они досматривали, обходили, ставили кордоны, уговаривали местных, таскали различные грузы, жили в подвалах и получали хоть какую-то возможность расслабиться, он стал алкоголиком.

      Мой «цивик»1, прохрустев по мелкой гальке, рассыпанной на дорожках между межами, отгораживающих дома от дороги, наконец остановился. У ворот стоял не загнанный на участок Ниссан Икстрэйл Георгича, и я как можно ближе к нему припарковавшись, вышел из машины. На небольшом участке расположился двухэтажный аккуратный домик с большой открытой верандой выкрашенный темно-зеленной краской. Дверь, сбитая из крупных досок и покрытая коричневым антисептиком, открылась и на пороге появился мужчина пятидесяти с небольшим лет в заячьей безрукавке одетой на офицерскую гимнастерку. Штаны с выцветшим камуфляжным рисунком и модные трекинговые «песочные» ботинки, дополняли образ некоего егеря или лесничего из американских фильмов. Георгич, как будто не изменился за то время, что я увидел его впервые пятнадцать лет назад. Те же морщины по всему лицу, редкие волосы (правда без какого либо намека на седину), рот с остатками зубов.

      – Приветствую Георгич! – я открыл багажник и вынул оттуда пакет с продуктами и спиртным.

      – Здорова! Че то ты быстро?! – пожав мне руку и садясь в свою машину, чтобы загнать ее на участок с радостной ноткой в голосе произнес пенсионер.

      Когда я тоже убрал свою машину с дороги поставив ее рядом с Георгичевской, мы с ним обнялись.

      – Ну как ты? – глядя мне в глаза сказал он, продолжая держать меня под локти.

      – Отпуск! Долгожданный отпуск Георгич! Поохотимся!!! – радостно проревел я, потрясая его в ответ за плечи.

      Все это время, пронзительно уставившись темно-коричневыми глазами на черной клиновидной морде с тонкой посередине белой полоской на черном фоне похожей на веретено, смотрел на нас пёс. Мускулистое тело собаки, видимое даже под густой черно с белыми широкими мазками шерстью, уверенно стояло на двух массивных лапах посреди крыльца. «Грай» узнал меня, я понял это по слегка дернувшемуся кольцу его пушистого хвоста. Воспитанный Георгичем в духе суровых сибирских лаек, пес сохранял достоинство: не шел первый и даже не показывал тщательно скрываемую радость. Он прекрасно понимал, что мой приезд может означать только одно- завтра будет охота. То чего он так долго ждал, в своих собачьих снах и надеждах, то ради чего он родился наконец. Это питало его энергией от кончиков стоячих копьеобразных ушей до массивных лап. Наконец, церемониал был выдержан и Грай приоткрыв пасть обнажив при этом ряд зубов полузакрытых алым языком, глухо гавкнул и подошел ко мне. Я потрепал его за массивную шею. Коротко нюхнув мои камуфляжные штаны и посчитав, что этого достаточно для приветствия, Грай отошел.

      Лет шесть назад Георгичу, привели двухгодовалую

1

Имеется ввиду-Хонда Цивик.