Assassin's Creed. Ренессанс. Оливер Боуден

Наверное, лет десять назад ее сочли бы хорошенькой, однако последующие годы стерли с ее лица почти все следы былой привлекательности. Если что и осталось, так это ясные смышленые глаза.

      – Мог бы и не спрашивать, дурень, – бросила спутнику женщина. – Или не видишь, что он как две капли воды похож на него?

      – Ты нам кое-что принес, – сказал мужчина, пропуская ее колкость мимо ушей. – Давай сюда.

      Эцио колебался. Он еще раз взглянул на адрес. Да, именно эта таверна.

      – Давай письмо, приятель, – сказал мужчина, подходя ближе и исторгая целое облако луковой вони.

      Эцио положил письмо на протянутую ладонь, которая тут же сомкнулась. Еще через мгновение оно исчезло в кожаной сумке, висевшей на поясе любителя лука.

      – Вот и умница, – заулыбался мужчина.

      Улыбка преобразила его лицо – оно озарилось неожиданным… благородством, чего нельзя было сказать о его словах.

      – Да ты не бойся. Мы не заразные… Во всяком случае, я, – добавил он, взглянув на спутницу.

      Женщина засмеялась и ущипнула его за руку. Оба исчезли столь же внезапно, как и появились.

      Покинув злачный переулок, Эцио облегченно вздохнул. Теперь его путь лежал на улицу, находящуюся чуть западнее баптистерия, – в куда более приятный квартал, обычно пустевший по вечерам. Эцио прибавил шагу.

      Возле арки, за которой начиналась нужная ему улица, его дожидался рослый, крепко сбитый человек, похожий на солдата. Кожаная одежда делала этого человека похожим на крестьянина, но, в отличие от большинства представителей этого класса, он пах мылом и свежестью и вдобавок был гладко выбрит.

      – Иди сюда, – подозвал он Эцио.

      – У меня для вас послание от…

      – Джованни Аудиторе? – шепотом спросил человек.

      – Sì[37].

      Человек в кожаной одежде огляделся по сторонам, затем обвел взглядом улицу. Поодаль маячила фигура фонарщика.

      – За тобой следили?

      – Нет. А что, должны были?

      – Ладно, забудь. Давай письмо. Живее!

      Эцио подал ему письмо.

      – Становится все жарче, – сказал человек. – Передай отцу: они выступят сегодня вечером. Пусть спешно перебирается в безопасное место.

      Эцио оторопел:

      – Что? О чем вы говорите?

      – Я и так сказал тебе больше, чем нужно. Поторопись домой.

      Человек растворился в окружающем сумраке.

      – Постойте! – крикнул Эцио. – О чем вы говорили? Вернитесь!

      Напрасно.

      Эцио подбежал к фонарщику:

      – Который сейчас час?

      Фонарщик прищурил глаза и взглянул на небо:

      – Почитай, час назад я вышел на работу. Наверное, двадцатый сейчас будет.

      Двадцатый. Выполнение отцовских поручений заняло у него не менее двух часов. Отсюда до дому – минут двадцать. Предчувствуя недоброе, юноша бросился бежать, и, еще только завидя палаццо Аудиторе, он понял: что-то случилось. В доме не светилось ни одно

37

Да (ит.).