Светлый град на холме, или Кузнец. Татьяна Вячеславовна Иванько

и повелителем, конунгом моей земли. Оставалось три месяца…

      Но через неделю конунг Магнус, крепкий и красивый сорокалетний старик, с едва посеребрённой бородой и висками, умер через день после того, как его ранил на охоте вепрь…

      Магнус из рода Торбрандов, прозванный, Моди, что значит Храбрый, оставил свой йорд сыну. Если бы мы успели пожениться!.. Но нет. Теперь год траура должен был выдержать Эйнар и только после взять меня в жёны, объединить наши земли…

      За время этого долгого траура я несколько раз приезжала в Сонборг, Эйнар бывал у меня в Брандстане, а ещё мы встречались тайно на границе наших земель, в Охотничьем хусе. Эйнар был всегда весел и добр со мной, он дарил мне подарки, как и положено жениху: украшения из серебра, золота, из железа с янтарём, с жемчугом и заморскими самоцветами. Он любил меня, я не сомневалась. И, несмотря на эти отсрочки со свадьбой, из-за которых начали уже шептаться о нас, что сама судьба против нашего союза, несмотря на эти шепотки, я считала и чувствовала себя самой счастливой на свете.

      Почувствовала я это от того, что взошла к нему на ложе? Нет. В этом смысле я не поняла и не почувствовала того, о чём восторженно шептались девки и женщины в моём доме. Утехи тела оставляли меня холодной и отстранённой. Я не почувствовала ничего большего, чем было прикосновение его горячей руки к моей руке в ту, первую ночь, словно вся сила моего желания ушла в это рукопожатие.

      Однако моя холодность хранила меня от слухов: все считали меня девственницей, даже самые близкие, никто не подозревал, что я и мой жених переступили дальше, чем обсуждать, как два равных йофура (правителя), дела вскоре объединяемых наших земель. Но и это сослужило мне потом свою службу.

      Вот так прошёл этот траурный год, и было объявлено уже, и началась подготовка к свадьбе, намеченной на Зимний Солнцеворот – лучшее время в году для свадеб и любых начинаний. Но… за два месяца до назначенного дня во фьорды Сонборга вошли ладьи разорителей с Востока. Эйнар с алаями отбили их нападение и отправились нагнать и наказать, чтобы неповадно было впредь.

      Вот, когда я поверила, что злой рок преследует меня.

      Накануне похода мы увиделись с Эйнаром. Год у власти изменил его, сделал взрослым, решительным, даже резким иногда, но ко мне он был по-прежнему добр и ласков, хотя возражений и сетований на новую разлуку и слышать не хотел.

      И он вернулся из похода…

      Прошло всего пять с половиной недель, но этого хватило ему, чтобы не только нагнать наглых разбойников и разбить их на их земле, но и… жениться там, на дочке местного конунга…

      Он приехал ко мне тайно, чтобы поговорить. Этим, конечно, он выказал уважение, что не отвернулся равнодушно, не снизойдя до разговора с оставленной невестой и возлюбленной. Но было ли это уважение ко мне, как женщине, или всего лишь, как к линьялен дружественного йорда?

      Я не верила никаким слухам и ничьим словам, пока он не прискакал с Гагаром в тот самый Охотничий хус, на границе наших йордов. Здесь, при свете факелов и жарко пылающей жаровни, тепла от которой, впрочем, мне совсем