Нелюбимая. Дарья Белова

задницы всплывает. Трасса исчезает, а аппетитные сочные булочки появляются.

      Предлагал поехать со мной. У нас здесь отличный вагончик, там подают классные гамбургеры. А еще есть кондиционер! Девушку пилота «Феррари» приняли бы как родную.

      Но «местный климат не для моей кожи».

      Психанул тогда. Температура внутри кокпита (прим. автора: часть болида, в которой располагается сам гонщик) может быть выше пятидесяти градусов. Все жидкости в теле испаряются по щелчку пальцев, а она… «Поболею за тебя дома». Мне, блядь, поддержка нужна, понимание там, не знаю. Поцелуй перед заездом!

      Не сука ли? Красивая, правда, от одной мысли яйца сводит.

      – Я думал, мы отметим начало сезона…

      Подмигиваю. Сжимаю пустую пластиковую бутылку и выкидываю в мусорку с надписью «plastic», как игрок NBA. Жестко у них тут все.

      – Как-нибудь потом.

      Расстегиваю комбинезон, мечтая снять его и смыть с себя пыль и пот. После душа надеваю чистую одежду и снова хватаюсь за воду.

      Мой рейс через два часа, но я уже в аэропорту. Не знаю, что именно меня подгоняет. Никогда так раньше не рвался на родину. У меня жизнь, о которой я и мечтал почти с рождения. Как Глеб Навицкий – трехкратный чемпион мира – взял меня с собой на одну из гонок, решил: Я тоже хочу стать таким, как он. Крутым, что ль. Королем!

      Без Глеба ничего бы не получилось. Он дал мне старт, делился опытом и, главное, был моим спонсором.

      «Формула» – это деньги. Огромные деньги. Такие, что даже не снились и одному проценту населения земного шара.

      В Москве меня встречает Юля. Кидается на шею, а я подхватываю ее под бедра, прижимаю к себе. Да! Отменная попка!

      – Скучала? – спрашиваю, вцепляясь взглядом в ее пухлый ротик.

      Сейчас ответит «да», и я вопьюсь в него, как в первую бутылку воды после гонки.

      – Скучала, – прикусывает нижнюю губу. Я вижу ее белые, ровные зубки, и хочется провести по ним языком.

      – Иди сюда!

      – Я и так на тебе.

      Целую девушку, не обращая внимания на людей вокруг. В пах опускается оставшаяся в теле кровь. Зато вся. Тесно в джинсах и снова душно. Словно не вылезал из своего болида. Грудь распирает от ощущений, когда Юлька еще теснее жмется ко мне.

      – Домой? – спрашивает загадочно.

      После того раза в квартире Навицкой мы случайно встретились на одной вечеринке. В ту же ночь и переспали. Наконец. Юлькин образ не выходил у меня из головы, как покинул квартиру Вари.

      Ну, как не выходил. Когда был с другой – еще как выходил, а потом вспоминал. Зацепила чем-то. Острым язычком, умом, задницей…

      И закрутилось все. Спустя год ее розовое полотенце висит в моей ванной комнате. И не раздражает даже.

      Секс у нас отменный. Налево ни разу не тянуло.

      – Мне к Навицкому бы заехать…

      – А завтра никак?! – злится. Эта фамилия превращает Юльку в психопатку. Непонятно почему. Из-за его дочери, что ль? Бред же!

      – У меня всего три дня, малыш. Три, мать твою, дня!

      – Так проведи их со мной! Или я недостойна? Дорогой Глеб Навицкий стоит первым в