Алиса видит сны. Алекс Рауз

почти звериный ужас от этого зрелища, но готова признать его красоту.

      Дорога широка, и со своего места я почти не вижу обрыв и бездну за ним. Мокрая одежда ещё давит плечи, и я скидываю куртку, оставляю её позади. Иду одна вперёд в чёрных лучах солнца.

      Иду, и с новым приливом адреналина моё тело оживает. Кровь, текущая по венам, уже не кажется синей и трупной. Сердце колотится всё чаще, а грудь поднимается и опускается в рваном судорожном темпе. Слишком громко. Я помню, где я, и не могу забыть ни на мгновение.

      Снова думаю о том, что ждёт меня в конце этого пути. Есть ли ему конец или отныне все мои трипы будут отправлять меня сюда? Место покаяния и последней надежды. Надежды, которой здесь не должно быть.

      Иду дальше потому, что Дэмиан сказал мне идти. Сказал, что, если я выбираю жизнь – то идти мой единственный выход… Сказал и толкнул меня вперёд.

      А теперь Дэмиана уже нет. И если он плод моего больного воображения, то оно в очередной раз меня подвело. Потому что идти вперёд кажется самым верным способом погибнуть.

      Какой из шагов здесь толкнёт Алису, оставшуюся в реальности, под несущийся на полной скорости грузовик? Заставит шагнуть под поезд в метро? Или будет банальное окно, которое я не закрыла сегодня, уходя из дома.

      Представляю своё тело, размозжённое встречей с голой осенней землёй. Разбросанные руки, пустые глаза. И кровь, много крови того же цвета, что это небо, эти густые сумерки.

      Я так часто представляла эту картину, что сознание рисует её быстро, по инерции. Однажды я попробовала нарисовать её в тетради, чтобы выпустить из себя хоть как-то, хоть отчасти освободиться от самой навязчивой мысли. У меня не вышло ничего, я просто исчеркала целый лист, в конце закрасив его полностью чёрным.

      Но только здесь, в этом проклятом трипе, я чувствую, как отчаянно хочу сопротивляться. Как отчаянно хочу выбрать жизнь. Возможно, это слишком трудно для таких, как я.

      Позволяю себе замереть буквально на мгновение передышки и поднимаю глаза к небу, к мрачным лучам местного солнца.

      И оно поворачивается ко мне в ответ. Раскрывает свой единственный глаз в четверть неба и смотрит прямо на меня.

      С вершины, откуда я спускалась, срывается первый огромный валун. Он летит вниз так быстро, что я едва успеваю увернуться. Он беззвучно разбивается о то место, где я стояла ещё секунду назад. Мнётся, комкается и катится дальше. Но я успеваю разобрать, что передо мной не камень, а всё те же тела. Сросшиеся, слипшиеся вместе, в единую гниющую кровавую форму с торчащими во все стороны обглоданными конечностями.

      И изломанными, искажёнными, распахнутыми глазами.

      Я инстинктивно пячусь, хотя эта глыба уже сошла с дороги и улетела дальше в пропасть. Пячусь и снова поднимаю взгляд наверх.

      По всему небу надо мной распахиваются глаза. Вслед за чёрным солнцем, они поворачиваются в мою сторону. Немигающим взором следят за каждым движением. И чем дольше я смотрю, тем больше глаз появляется на прежде гладком небосводе…

      Кажется, я бегу. Не знаю, в какую