Алиса видит сны. Алекс Рауз

бумаги, исписаны блокноты с задачами…

      Звонки, расчёты, снова бесконечные звонки. Я не хочу подставить никого в этой фирме, где я нашла относительный комфорт для себя. Но работать в таком режиме долго я не смогу. Поэтому я спешно ищу ту золотую середину, в которой я не сорву важной поставки, но всё ещё буду выглядеть офисной дурочкой.

      Честное слово, это сложнее, чем просто нормально работать.

      Остаётся надеяться, что Дима сдастся первым и вышлет меня назад. Пусть Алия Вадимовна втихую ругается на него, не понимая, отчего её исполнительная "Алисочка" получает такие плохие отзывы.

      День пролетает почти без стресса. Без мыслей, без эмоций. Он просто есть, и в нём есть я. Массовка справляется со своими задачами.

      Домой иду на том же автомате. Кажется, всё-таки считаю шаги, не могу сказать точно. Всё вокруг движется по инерции, бессмысленной, апатичной. Дыра внутри становится всё больше. Я бездумно позволяю ей расти, не вдаваясь в причины. Потому что в эту дыру вместе со мной погружаются и мои привычные страхи.

      Мне попросту "никак". И прежде я бы назвала это удачным результатом.

      Но дома я также спокойно берусь за тетрадь. Достаю её из-под постели, она ещё не успела запылиться. Беру карандаш и мгновенно начинаю рисовать, по-прежнему, не задумываясь. Наверно, это тоже инерция. Я привыкла выплёскивать на неё своё безумие, и делаю это снова сейчас. Но ни стыд, ни страх не сковывают мои руки.

      Сложно рисовать то, что я не видела. Слух не передаёт картины – поэтому почти весь лист покрывается следами серого графита. Но чернее всего на нём выступает фигура.

      Высокая фигура без лица, в длинном плаще в пол, которая вела меня за руку и не позволяла упасть. Здесь я не даю имени, оно не нужно на бумаге, не нужно и в моей голове. Но я стараюсь прорисовать каждую деталь настолько чётко, насколько моя рука до сих пор помнит ощущение его горячей ладони.

      Когда я заканчиваю, тетрадь так и остаётся лежать на столе рядом с ноутбуком. На неё обрушивается жёлтый отсвет моих ночников, впервые увидевших старую гостью со стороны обложки. Не знаю, почему именно в этот вечер я не прячу её. Я просто ложусь спать. По инерции.

      Утро медленно прокрадывается в мою квартиру. Откидываю одеяло и долго лежу, глядя в потолок. Кручу в голове последние трипы, кручу вчерашний день, кручу мелодию, которую скинул мне Максим. Всё это сливается в огромный снежный ком, который сходит с вершины горы и набирает обороты по дороге вниз. Он снесёт меня в пропасть…

      Или я сама и есть этот ком, бодро несущийся к подножию скалы. Снег из самых облаков, столетиями не видевший людей. Но тогда луч солнца там, в конце пути, станет и моим финалом.

      Я отчаянно хочу собрать ещё хотя бы один кусочек пазла. Даже если он станет тем самым последним лучом – хочу знать, какой же была Алиса.

      Встаю, одеваюсь, глотаю чай, не чувствуя вкуса. Он не спасёт меня от нового трипа сегодня, но стабильность жалких остатков домашних ритуалов ещё способна удержать меня на плаву. Последним перед выходом отдёргиваю