Я твоя последняя игрушка. Ирина Шайлина

уже не было. Закидываю её ноги себе на спину. Тараню её раз за разом, даже не думая о том, какое у неё выражение лица. Слушаю её судорожные всхлипы, слизываю её слезы. Я не просто её трахаю, я проваливаюсь в её чёртовы глубины, тёмные, как самая безлунная ночь.

      Глава 7. Алла

      Ворс ковра под моей спиной немного колется. Я вся сосредоточена на том, что испытываю. Кровь бурлит и бьётся внутри меня. Глаза зудят от непролитых слез. А там… Внутри меня, в самом моем сокровенном месте горит огнём. Это даже не боль, нет, может потом станет болью. Пока это чёртов огонь, который выжигает меня изнутри.

      Но я рада тому, что это закончилось. Мне казалось, что половой акт длится целую вечность, и меня словно не членом пронзали, а кинжалом, и с каждым движением все глубже.

      Отстраненно вдруг вспоминаю Таньку. Подружку, с которой вместе жила в общаге. Сначала мы были не разлей вода, а потом…потом во мне просто не осталось сил на дружбу. Так вот, она говорила – чем позже лишишься девственности, тем будет больнее. И видимо, руководствуясь этим, распрощалась с тем, что в книжках о любви берегут для одного единственного, ещё на первом курсе.

      И сейчас я, истерзанная и уничтоженная вдруг подумала – наверное, Танька права была. И надо было тоже, не думая, на первом же курсе с первым же симпатичным мальчиком. Только…потом уже ничего не хотелось, а парни ровесники такими глупыми казались.

      Перед тем, как решиться лечь в постель Багрова я планировала избавиться от своей девственности. Наверное, это было бы несложно, в барах много симпатичных мужчин… Но потом подумала о том, что моя девственность тоже может быть фактором внезапности. Мне нужно посадить Багрова на крючок, а он чертовски любит головоломки. И я уверена – он уже почти в моей власти. Его любопытство сведёт его в могилу.

      – Чему ты смеёшься? – в голосе Багрова неподдельное удивление.

      Я даже не заметила того, что смеялась.

      – Просто вспомнила… Нечто смешное.

      Право слово, не рассказывать же ему про Таньку и её гипотезы. Багров лежал рядом, на этом же ковре. Стопроцентная, а потому очень колкая шерсть. Приподнялся на локтях, рассматривая меня. Я подавила порыв прикрыться – явно поздно пить Боржоми.

      – Забавно, – констатировал он.

      Я села на ковре, подтянув коленки к подбородку, спрятавшись "в домике". И попыталась осознать – вот он. Так близко, как никогда. Как мечталось раньше долгими ночами. Кто-то в свои девятнадцать мечтал о любви, а я о том, как буду убивать Багрова.

      – Можно? – спросила я, протянув руку.

      Багров кивнул, вновь расслабленно вытянувшись на спине, во весь свой немалый рост. Сначала я коснулась его щеки – небритая. Поэтому у меня горят и губы, и щеки. Скользнула по шее, по сладко бьющейся жилке. Тонко пульсируя по его венам, переливалась жизнь, это пьянило. Затем положила руку ему на грудь. Там, под кожей, под клеткой рёбер билось неугомонное сердце. Ритм был немного сбит, наверное, потому, что он только что занимался сексом. Но сильное сердце сильного мужчины билось уверенно.

      – Чего