Лев и Солнце. Гамид Амиров

бы эта малость – не есть свинину – дает мне чувство, что я выполняю заповедь своего отца, деда и всех предков, которые несут слово Всевышнего с древних времен… Мне не просто быть армянином среди евреев! – Он сделал паузу, затем задумчиво добавил: – Но я чувствую, что быть евреем среди армян еще трудней! Тем не менее… надо им оставаться!

      Ваго посмотрел другу в глаза и серьезным голосом произнес:

      – Но нос у тебя наш!

      – Не факт! – так же серьезно ответил Рудик. – Тут можно поспорить, у кого нос больше!

      Они расхохотались. Громко и дружно, как могут смеяться только очень близкие товарищи.

      Официант принес напитки и закуску.

      Ваго наполнил рюмки и, продолжая улыбаться, заявил:

      – Давай, еврей! Давай выпьем, за то, чтобы твой путь, начавшийся здесь, привел тебя к твоей цели! Пусть он будет легким и веселым! А мы… рядом будем всегда! И пить, и гулять, и бабки делить… все чтоб у нас по-братски было!

      – Дай Бог! – Рудик чокнулся с другом.

      Ребята выпили водку, закусили, и Рудик спросил:

      – А что они говорят? Ну… друзья Артура… – Он показал глазами на столик, где сидела компания.

      – Приглашают за свой стол! – ответил Ваго, жуя огурец. – Говорят, позже и Артур придет… и Микаэл… а пока… бухают пока…

      – Вохчуйн, ахпернер![24] – услышали они голос Алика, который с улыбкой стоял возле стола.

      – Привет! – ответили ребята хором, и Алик присоединился к ним.

      Рудик спросил, кого из присутствующих в ресторане он знает. Родители Алика переехали в Ростов из Чалтыра, самого большого армянского поселка рядом с городом. И парень знал многих местных намного больше, чем Ваго. Окинув взглядом ресторан, он начал объяснять:

      – За столом, где армяне, там друзья Артура… Который здоровый, высокий, лысоватый… это Эрган… очень опасный тип…

      – Это не имя, – пояснил Ваго. – Эрган в переводе с их языка – «длинный».

      Рудик недоумевающе посмотрел на друзей. Вроде все армяне, при чем тут «их» язык?

      Алик, поняв, в чем дело, засмеялся.

      – Брат! У донских армян свой диалект, – пояснил он. – Так же как у ленинаканских армян или краснодарских… но тбилисские и ереванские армяне считают, что их язык чище…

      – А что, не так? – возмутился Ваго.

      – Да все нормально, – примирительно сказал Алик. – Пусть так и будет! – Они стукнулись рюмками, осушили их, и Алик продолжил: – Признаться, я не всех в этой компании знаю… А вот за другим столом… – он кивнул на русских, – это уже очень серьезно…

      – В смысле? – вскинул бровь Рудик.

      – Там ребята из группировки Медведева! А один точно из Таганрога. Я как-то видел его. Бандит, как и «медведевские». Странно только… что они тут делают? В «Интуристе» они редко появляются, это территория Артура, так воры в законе постановили.

      – Может, они пришли с ним поговорить? – предположил Ваго.

      – Может, и так! – согласился Алик и потянулся за рюмкой. – Нам-то что за

24

Привет, братья! (армянск.).