Книжный клуб «Детективы по вторникам». Пьерджорджо Пулижи

последняя песчинка упала из пустого сосуда на вершину пурпурной горки в другом.

      – Время вышло… Кто?

      Лючия заслонила собой сына, словно пытаясь сообщить решение, принять которое ее муж был не в силах.

      Но незнакомец по-прежнему смотрел на Николу: решение было за ним.

      – Покажи, кто должен умереть, или я убью обоих.

      Никола всхлипнул. Он стоял на коленях, сгорбленный, с опущенной головой, раздавленный неподъемной ношей.

      Лючия толкнула его локтем, словно пытаясь вырвать из оцепенения. Она с любовью посмотрела на него, и в этом взгляде отразились все слова, которые она хотела сказать. Этот взгляд был ее прощанием.

      Никола выдержал его, и его тело сотряслось от рыданий. Слезы потекли по его искаженному лицу.

      – Она? – спросил незнакомец.

      Никола кивнул.

      Человек в маске нажал на спусковой крючок. Выстрел, звук которого смягчил глушитель, повалил Лючию на пол. Пуля попала прямо в лоб, и на стену брызнула кровь.

      Хендрикс подпрыгнул и подбежал к трупу. Принялся облизывать и тянуть хозяйку за футболку, словно пытаясь пробудить от неожиданного сна.

      Когда безутешные отец и сын в отчаянии склонились над безжизненным телом Лючии, незнакомец встал. Он молча смотрел на них несколько секунд, словно пытаясь запомнить эту картину. Затем сказал что-то главе семейства. Но Никола был настолько потрясен, что даже не понял этих слов. Когда он пришел в себя и обернулся, убийцы в квартире не было.

      Ни штатива, ни камеры.

      Но рядом с песочными часами лежала пара ножниц.

      Никола снова обернулся и увидел огромные глаза сына.

      Ему показалось, что он утонул в них.

      Глава 3

      Спустя четыре дня

      Марцио Монтекристо не тешил себя иллюзиями: это утро началось чересчур хорошо, и так не могло продолжаться слишком долго. Хотя в тот день городские службы и вывозили стеклянные отходы, дворник не проснулся в три утра, как обычно, и не устроил жуткий гвалт, словно ему хотелось разбудить всю улицу. Эфизьетто, пинчер синьоры Пудду, жившей этажом ниже, не начал лаять в 5:50 как резаный, чтобы успокоиться лишь к восьми утра. Поставив кофеварку на огонь, Марцио не задремал за столом. Он частенько бросал ее на произвол судьбы: кофе кипел до тех пор, пока не переливался через край, пачкая плиту и наполняя кухню запахом гари, который выветривался лишь через несколько недель. Марцио насладился бодрящим напитком на балконе под лучами рассветного, еще неуверенного солнца и мелодичное пение птиц. Их трели были гораздо приятнее привычных воплей матерей, торопящих своих опаздывающих детей, или жен, злящихся на мужей, не способных найти пару одинаковых носков в комоде.

      Без особой надежды Монтекристо встал под душ, готовясь к оплеухе в виде ледяной струи, хоть он и оставил кран открытым более чем на минуту, чтобы холодная вода протекла. Но, по-видимому, в то утро водонагреватель был в хорошем