Роман с Луной. Марина Москвина

внимательно прочитали ее три года тому назад. Да вам и самим невредно ознакомиться.

      Кажется, это был перевод с польского, цветная брошюра, в которой ясным, доступным, в меру научным языком честно и прямо рассказывалось ребенку, откуда берутся дети.

      Мы положили ее на тумбочку в чулане и стали ждать. Мальчик пришел из школы в хорошем настроении, Кеша спросил у него дружелюбно:

      – По математике ничего не получил отрицательного?

      А то нас вызывал в школу его математик Юрий Георгиевич.

      – Ваш сын, – сказал он, – у меня на уроке гадает на кофейной гуще, в условия не смотрит, врет, как Троцкий Ленину, а Ленин Троцкому, устраивает веселые конкурсы «Кто может чихнуть, не переставая икать» и мечтает о том, как он будет офицером. Я ему говорю: «Математик Гаусс девятнадцать лет бился над задачей, и только на двадцатый год во сне к нему пришло решение». А он мне: «Ха-ха-ха! Девятнадцать лет бился! Я бы назавтра про нее забыл». Ну? Что молчите?

      Кеша ответил интеллигентно:

      – Мы задумались.

      А Юрий Георгиевич нам и говорит:

      – Как можно задуматься такими пустыми головами?

      Мы с Кешей до того растерялись, даже попрощаться с ним забыли.

      – Нет, – благодушно ответил мальчик, – хотя меня сегодня вызывали к доске. Мы решали задачу: сколько попугаев в год съедал Робинзон Крузо, если советский народ съел десять тонн «ног Буша» и «крылья Советов» – пять тонн?

      Он ушел в чулан, а мы с Кешей притаились.

      Вдруг он вбегает на кухню – разъяренный, швыряет в нас этой цветной брошюрой и кричит:

      – Ах вы, злоумышленники!!!

      Мы:

      – Что? Что?..

      – Возьмите себе свою глупую книжонку! Я вас спрашивал? Спрашивал?! Вот тут написано: «ЕСЛИ ВАС СПРОСЯТ»!

      – Так ты знал??? – спрашивает Кеша.

      – Не знал! – он крикнул свирепо. – Не знаю, и знать не хочу!!!

      А потом все пугал нас, что придет какой-то Харальд Синезубый и сын его, Свейн Вилобородый, вот они нам еще покажут!..

      Он хотел жить один – с аквариумными рыбами. И с жабой. Жабу он себе заранее присмотрел в зоомагазине.

      – Это такая мерзкая тварь! – восхищенно рассказывал мальчик. – Дряблая, киселеобразная ляга болотного цвета, размером с чайник, как коровья лепеха!..

      Редкое единение он чувствовал с миром земнводных.

      – А если придет невеста, – говорил, – я бы залез в аквариум и превратился в меченосца.

      Какой-то у него был свой взгляд на вещи с их истинной скрытой сутью. Наверное, мы с Кешей мешали ему, вставая между ним и целым миром. Как он упрашивал меня оставить его одного!

      – Дай мне самостоятельности, дай, – просил он. – Не будь врединой, дай мне побыть без горланящих мам и пап. Когда я остаюсь один, – говорил он, – я начинаю петь песенку. Такая чудесная придумка – поночевать в одиночестве! Запрусь на все замки. Поужинаю плотно. Порисую, журнальчик посмотрю. Буду сидеть, слушать лютневую музыку, на улице гулять, ключи не забывать. А? Марусь? Я просто умру, если ты мне не разрешишь. Почищу обязательно зубы,