Персональная политическая история. Сергей Чефранов

в курсе школьной литературы до 1985 года, во многом обусловлена политическими мотивами, соответствием этого конфликта представлениям о классовой борьбе как движущей силе развития общества.

      11

      Например, автор «Современного банковского словаря» Б. Г. Федоров – доктор экономических наук, дважды премьер-министр России, дважды министр финансов, а в 2001 году огромное количество бизнесменов зачитывалось книгой основателя и владельца «Microsoft» Билла Гейтца «Бизнес со скоростью мысли».

      12

      Как продолжение этой идеи можно представить собрания трудовых коллективов, на которых приглашенные специалисты (инструкторы, затейники) проводят разборы прочитанного. Это, разумеется, очень напоминает собрания в красных уголках (комитетах). Так и должно быть, и, может быть, обычные разговоры об автомобилях, квартирах, магазинах, ценах, о путешествиях и прочем, что, по мнению рекламщиков составляет жизнь человека и на самом деле выполняют функцию таких собраний – весьма ненавязчиво. Хорошая идеология как хорошая одежда – не жмет и позволяет выглядеть прилично.

      13

      В силу того, что маргиналы часто не любят утруждать себя чтением, подобные произведения в основном представлены в кино и музыке.

      14

      Под ложью я понимаю неверное или крайне упрощенное изложение явлений природы, общественной жизни, а также нелогичность мышления.

      15

      Как у И. Бродского: «Если выпало в империи родиться//лучше жить в глухой провинции у моря» или «Сколь радостней прекрасное вне тела//ни объятье невозможно, ни измена», а также «Я сижу в темноте. И она не хуже//в комнате, чем темнота снаружи». За что оказались неугодными эти внешне безобидные стихи? Вероятно, именно за то, что лучше в глухой провинции, вне тела (коммунистического), за темноту снаружи.

      16

      Очевидно, что развитое экономическое общество является демократическим. Иное политическое устройство ограничивает срок его существования. А в недемократических обществах часть «маргинальной» литературы является неугодной не по тому, что пропагандирует ложь, насилие и наркотики, а потому что выражает недовольство социальным устройством общества, распределением политических прав и экономическими последствиями этого для отдельных групп населения. Это так называемая «революционная» литература, которая, по видимому, закончилась с крахом экономической и социальной химеры СССР. Как сказала героиня одного сериала: «Я хочу видеть себя в богатой комнате, с камином, с чайным столиком. Правда, я не представляю, что это такое». Революционность – это бомба в руках такого персонажа, которым он «открывает» дверь в «богатую комнату». Несколько другое дело – освободительные национальные движения и воинствующие религии, способные потрясти народы и страны. Похоже, что только они и могут противостоять общественным ценностям развитых экономических обществ. Но противостоять это не то же самое, что противопоставить что-то равносильное или равноценное. «Я приношу больше пользы как писатель, а не как революционер» сказал Жоржи Амаду. Тем самым он признал преимущества эволюционного развития перед революционным, создание ценностей, а не их перераспределение. Революции происходят, когда «муравьи» добегают до конца диста