Персональная политическая история. Сергей Чефранов

развития компания начинает больше нуждаться не в ярких и дорогих инициативных сотрудниках, а в прилежных и недорогих исполнителях процедур. Что же говорить о государствах и всем человечестве, существующем в сетях всемирных корпораций. Как правило, яркие личности резво стартуют, но на финиш приходят усердные «муравьи». И чем длиннее дистанция, тем это очевиднее.

      Почему бытовой разговорный язык и язык бульварных романов и сериалов так беден? Это хорошая иллюстрация к тому, что сказано выше. Поскольку в совершенном экономическом обществе для проведения операций требуется меньше сигналов, чем в хаосе, а слова как раз и есть такие сигналы, то их и требуется меньше. Для достижения экономических целей надо говорить коротко и контрастно, без второго и прочих смыслов.

      Таким образом, скорость передачи информации и связанные с ней изменения средств коммуникации, в том числе книг – это способ снизить себестоимость, оружие в конкурентной борьбе.

      Экономика требует от литературы эффективности, увеличения прибыли и минимизации затрат. Таким образом, возникает требование: каждый абзац должен содержать новость или быть явлением. Следовательно, чем меньше слов в абзаце, тем выше производительность чтения, больше прочитанных и напечатанных книг, больше объем торговли и т. д.

      Учитывая глубокую экономизацию, то есть поглощение денежными отношениями всех прочих, современного общества, когда каждый шаг, в том числе даже внешне сугубо эстетический вроде какого-нибудь безобидного хобби (назначение хобби – релаксация, воспроизводство рабочей силы), направлен на извлечение материальных благ и выгод, очевидно, что сама экономика в том или ином виде должна занимать центральное место в литературе, в том числе в переводной и в новых изданиях русской литературы10. Герои должны продолжать «делать и пилить деньги», добиваться не правды, а прав. А эстетствующие, рефлексирующие персонажи, переживающие личные художественные обиды, оказываются лишь аутсайдерами экономической жизни общества, то есть личностями без продолжения, интересоваться которыми – удел таких же странных чудаков. Интеллигент исчезнет из литературы (исчезнет литература об интеллигентах), на смену ему явится интеллектуал. Точно также из современного романа практически исчез пейзаж: пейзаж, пусть даже городских окраин, требует относительного многословия, что неприемлемо для современной литературы.

      Этот процесс происходит на разных сторонах планеты: в США, стране практически без истории и самобытной культуры, идеология, подменяющая культуру, накладывается на современную экономику; в Китае, стране некогда во всех отношениях противоположной США, современная экономика накладывается на тысячелетнюю культуру. Результат один: «маленький» в единственном числе человек перестал быть ценностью, более того, один «маленький» человек потерял право на индивидуальность. Иначе он выпадает из круговорота общественных ценностей. Только подчинившись

10

Очевидно, что значительность, придаваемая конфликту человека и общества в курсе школьной литературы до 1985 года, во многом обусловлена политическими мотивами, соответствием этого конфликта представлениям о классовой борьбе как движущей силе развития общества.