Библиотека современной литературы. Выпуск 5. Сборник

неугомонной в этом вопросе. Не могла остановить себя. А ведь ей было пятнадцать. Да и многие девки были бешеными на это дело… Потоптали фашисты не только тела украинских девчонок и женщин, но и совесть их сожгли. Циничные матери растлили дочек. Видно, оставшись без мужей, водили мужиков домой и занимались сексом на виду у дочерей. Тогда в бараках многие жили, а это жизнь почти нараспашку. Иногда думаю, может, дочек подкладывали матери своим «кобелям». Иначе как понять, почему девчонки четырнадцати-пятнадцати лет, а то и младше, искали секса? Кто их научил?

      – Понятно, – откликнулся сосед. – Война никому не дарит счастья…

      – Та-а-ак, что у нас там? – бесцеремонно продолжил Степан. – Подождите, послушайте… Шесто-о-ое: враги народу, подпольные вредители, и после войны хотели смертей. Иначе как понять, почему не поручили сапёрам искать мины, «лимонки» и другие вражеские орудия смерти? Почему они оставались в подвалах старых школ и зданий детских садов?! Сколько там повзрывалось детей! Сколько стало инвалидами! Виновных в халатности не нашли… не искали. Так-то… Война делает людей уродами. Да и вождь сгубил много людей по ложным доносам. «Гражданка» и война покосили изрядно наш народ… Неверным курсом пошли!

      – Поня-я-я-я-тно, – протяжно промолвил Иван Васильевич, приглаживая седые волосы и вытягиваясь в полный рост на нижней полке. – Кто прав, история рассудит. Как говорится, не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. Это оно так: война никого не щадит. Читал лет десять назад повесть «У войны не женское лицо». Потрясла… Что говорить? Захватчики становятся варварами, забывают про человечность… Халатность или вредительство всегда были. После войны мы, чекисты, устали людей сажать в тюрьму за преступления. Вы многого не знаете. В ваших словах правда есть, но я много знаю и другой правды, светлой, обнадёживающей… О насилии немцев над нашими девочками знаю по своим родным. Хотите послушать?

      – Валяйте, – снисходительно промолвил Степан, тоже вытянувшись на полке.

      – После войны тётя и мои двоюродные сёстры остались живыми, – звучным голосом стал говорить Иван Васильевич. – Позже много что рассказали мне. Когда подался в партизаны, их эвакуировали с большим количеством людей на восток. Но недалеко они успели уехать: фронт стремительно двигался в глубь страны. Поезд немцы разбомбили, живых людей мало осталось. Но тётя с детьми выжили. Одной девочке было пятнадцать, другой – тринадцать. Шли родственницы просёлочными дорогами на восток. Ели ягоды и сыроежки в лесу. Спали прямо на земле. Даже звери чуяли беду людей, не тронули их: моя тётя видела однажды совсем рядом волчицу… Как-то она приметила вдали село и решила сходить туда на разведку, дочкам она наказала залезть на дерево и ждать её. Договорились, что, если она не вернётся через два часа, тогда им надо будет пробираться самим, искать взрослых и назваться сиротами. Прошёл час, и по дороге проехали два немца, в колясках их мотоциклов сидели овчарки. Собаки почуяли запах людей и стали гавкать.