За правое дело. Василий Гроссман

товарищ полковник!

      А любимец Новикова – кудрявый, всегда улыбающийся Гусаров, – зная расположение к себе начальника, спросил:

      – Товарищ полковник, я ночь дежурил, вы не разрешите мне после обеда в баню сходить помыться?

      Он попросился в баню, зная, что начальники отпускают в баню охотнее, чем повидаться с родными или в кино либо выспаться после дежурства.

      Новиков внимательно оглядел комнату, где стоял его стол, его телефон, запертый железный ящик с бумагами.

      Лысый лейтенант, топограф Бобров, в мирное время учитель географии, принес новые листы карты и сказал:

      – Вот бы, товарищ полковник, во время наступления так часто менять листы.

      – Пошлите посыльного в разведотдел, а ко мне никого не пускайте, – сказал Новиков, разворачивая на столе карты.

      – Тут подполковник Даренский два раза вас по телефону спрашивал.

      – После двух пусть зайдет ко мне.

      Новиков начал работать.

      Стрелковые части, поддержанные артиллерией и танками, заслонили дальние подступы к Сталинграду и на время приостановили движение противника к Дону. Но в последние дни начали поступать тревожные донесения. Армейские разведотделы сообщали о крупном сосредоточении немецких танков, моторизованных и пехотных дивизий.

      Чрезвычайно усложнились вопросы снабжения.

      Новиков обсуждал эти тревожные сведения с начальником отдела генералом Быковым.

      Быков, со всегдашней недоверчивостью оперативщика к разведчикам, сказал:

      – Откуда понакопали они эти новые номера немецких дивизий, где они их выискали? Разведчики любят пофантазировать.

      – Но ведь не только разведчики – сообщают и командиры дивизий, и командармы о сильном давлении и новых частях противника.

      – Командиры частей тоже не прочь преувеличить силы противника, а о своих скромно помолчать, – сказал Быков. – У них одна мысль: просить у командующего резервы.

      Фронт был растянут на сотни километров, и плотность боевых порядков была слишком невелика для того, чтобы сдержать подвижные войска противника, который мог быстро сосредоточить в любом месте большие силы. Новиков понимал это, но в глубине души надеялся, что фронт стабилизируется. Он верил, надеялся – и боялся верить и надеяться. Ведь на подходе к фронту войск больше не было.

      Вскоре начали поступать тревожные сведения, стало очевидно, что противник решительно атакует.

      Удар немецких дивизий прорвал линию обороны.

      Немцы бросили в прорыв танки. Новиков читал донесения, сличал их, наносил на карту новые данные. Ночные и вечерние сообщения не утешали.

      Немецкий прорыв с юга расширялся, намечалось движение на северо-восток. На карте обозначались новые немецкие клещи; нескольким дивизиям угрожало окружение.

      Как хорошо знал Новиков эти загнутые синие клыки, быстро растущие на карте! Он видел их на Днепре, на Северном