За правое дело. Василий Гроссман

взволнована и смущена.

      – Джахши, – весело сказала Вера. – Вот вам и тетя Женя.

      – Выйдите, Степан, я оденусь, – быстро сказала Евгения Николаевна и легко, по-девичьи вскочила, задернула маскировку и зажгла свет.

      Надеть платье и туфли заняло несколько секунд, но движения ее сразу же стали медленны, когда она, прищурив глаза, подкрашивала карандашиком губы.

      – Да ты с ума сошла, – сердито сказала ей Александра Владимировна. – Красишься среди ночи, ведь человек ждет.

      – Да притом еще немытое, заспанное лицо и спутанные, как у ведьмы, волосы, – добавила Мария Николаевна.

      – Вы не беспокойтесь, – сказала Софья Осиповна, – Женечка отлично знает, что она ведьма молодая и красивая.

      Ей, седой и толстой пятидесятивосьмилетней девушке, может быть, ни разу в жизни не приходилось вот так, сдерживая сердцебиение, прихорашиваться, готовясь к нежданной встрече.

      Эта мужеподобная женщина, обладавшая воловьей работоспособностью, объездившая полсвета с географическими экспедициями, любившая в разговоре грубое словцо, читавшая математиков, поэтов и философов, казалось, должна была к красивой Жене относиться с неодобрительной насмешкой, а не с нежным восхищением и смешной, трогательной завистью.

      Женя все с тем же недоумевающим, сердитым выражением лица пошла к двери.

      – Не узнаете? – спросили из-за двери.

      – И да и нет, – ответила Женя.

      – Новиков, – назвался пришелец.

      Идя к двери, она была почти уверена, что именно он и пришел, но ответила так потому, что не знала, нужно ли ей сердиться на бесцеремонность ночного вторжения.

      И вдруг, точно со стороны, она увидела всю поэзию этой ночной встречи – увидела себя, сонную, только что покинувшую тепло домашней, материнской постели, и стоящего у двери человека, пришедшего из грозной военной тьмы, несущего с собой запах пыли, степной свежести, бензина, кожи.

      – Простите меня, глупо являться среди ночи, – сказал он и склонил голову.

      Она сказала:

      – Вот теперь я вас узнала, товарищ Новиков. Очень рада.

      Он проговорил:

      – Война привела. Вы извините, лучше я днем зайду.

      – Куда же вы сейчас пойдете, среди ночи? Оставайтесь у нас.

      Он отнекивался. Кончилось тем, что она стала сердиться не на то, что Новиков вторгся ночью в дом, а на то, что он не хочет в нем остаться. Тогда Новиков, обращаясь в тьму лестничной клетки, сказал негромко, тоном человека, привыкшего приказывать и знающего, что приказ его всегда услышат:

      – Кореньков, принесите мой чемодан и постель.

      Женя сказала:

      – Рада вас видеть живым и здоровым. Но я расспрашивать вас сейчас ни о чем не буду: вы устали, вам надо помыться, попить чаю, поесть. А утром поговорим подробно, расскажете мне о себе. Познакомлю вас с мамой, сестрой, племянницей.

      Она вдруг взяла его за руку и, разглядывая его лицо, произнесла:

      – А вы очень изменились,