Последний завет де Валье. Диана Великанова

никто в семье не пытался выяснить, что именно сделал дон Мигель? – продолжил я. – Вдруг это не проклятие, а вполне реальные последствия его действий?

      Клара покачала головой, её голос стал ещё тише:

      – Слишком много лет прошло. Ответы скрыты, как и его портрет. Но одно я знаю точно: проклятие живёт в этих стенах, и оно не отпустит нас, пока мы не заплатим за грехи прошлого.

      «Интересно, какой ценой?» – подумал я, чувствуя, что её вера настолько глубока, что любые рациональные доводы здесь бесполезны.

      Пока Клара увлечённо рассказывала о трагической судьбе рода де Валье, я продолжал изучать портреты, проходя вдоль галереи. Их лица будто следили за мной, каждый взгляд таил в себе историю, которую мне предстояло разгадать. Но что-то не сходилось. Я остановился перед портретом статного мужчины с проницательным взглядом и аккуратно подстриженной бородой. Табличка под ним гласила: Дон Рафаэль де Валье, 1720–1785.

      – Рафаэль? – пробормотал я, обернувшись к Кларе. – Интересно, он ведь жил в период, когда, как вы сказали, начались первые трагедии?

      Клара кивнула, не прерывая своего рассказа:

      – Именно. Дон Рафаэль был свидетелем того, как проклятие начало разрывать нашу семью изнутри.

      Я перевёл взгляд на табличку и нахмурился. Проблема была в том, что согласно данным на ней, Рафаэль умер задолго до одного из ключевых событий, которые она упоминала.

      – Простите, а вы уверены, что именно он был свидетелем? – спросил я с вежливой улыбкой. – Просто дата его смерти не совсем совпадает с тем, что вы сказали.

      Клара на мгновение замолчала, её лицо оставалось спокойным, но в глазах мелькнуло беспокойство.

      – Ну, возможно, я перепутала некоторые детали. Всё это происходило так давно…

      «Удобно.»

      Я продолжил свой обход. Мой взгляд задержался на ещё одном портрете – женщины с благородным выражением лица, но с явно идеализированными чертами.

      – Донна Маргарита, – прокомментировала Клара, заметив мой интерес. – Её считали воплощением добродетели.

      Я склонил голову набок, внимательно изучая её.

      – Удивительно, как портреты могут быть такими… лестными. Даже в то время художники явно знали, как угодить клиенту.

      Ещё один портрет – юноши, чьи черты были почти размыты, словно художник не мог или не хотел передать его истинную сущность.

      «Похоже, кто-то здесь переписывал семейную историю. Вопрос только в том, зачем и для кого?»

      – У некоторых предков были свои секреты, – сказал я, пытаясь звучать непринуждённо. – Но, кажется, художники предпочитали их не выдавать.

      Клара, едва заметно нахмурившись, ответила:

      – Портреты – это не всегда точное отражение. Иногда они показывают то, что семья хочет сохранить, а не то, что действительно было.

      «Интересное признание.»

      Но я решил не давить на неё. Сейчас было важнее собрать как можно больше деталей. Семья явно не хотела раскрывать свои тайны, но у меня было время.

      Мой