Шепот Древних. Константин Лапенко

комком печеного теста, вызвавшегося стать их проводником.

      – Мы не пробудем здесь долго, – сказал Хранитель, чувствуя, что среди его спутников растет напряжение. – Только переждем ночь.

      Они расположились у старого очага, который когда-то согревал кого-то теплом. Зулейка разожгла огонь, но его пламя было тусклым, словно лес не позволял ему разгореться как следует. В воздухе повисла странная тяжесть, ощущение присутствия чего-то невидимого.

      – Кто здесь жил? – тихо спросила она, разглядывая закопченные стены, на которых угадывались древние руны, вырезанные в деревянных балках.

      Хранитель оглядел комнату, но не спешил отвечать. Время здесь, казалось, застыло.

      – Люди из этой деревни ушли давным-давно, – наконец сказал он. – Легенды гласят, что дом принадлежал старикам. Они обладали магией древней, связанной с лесом и его духами.

      Зулейка вздрогнула, её пальцы крепче сжали кулон.

      – И что с ними стало? – спросила она.

      – Никто не знает, – ответил Хранитель. – Говорят, что их души теперь блуждают по лесу и кого-то ищут.

      Ратибор, молчащий до этого момента, хмыкнул, присев на ветхий стул, который слегка покачнулся под его тяжестью.

      – Это сказки для детей. Дом старый, как и все тут, но что-то не похоже, чтобы нас ждало что-то большее, чем крысы.

      Но Зулейка не успокоилась. Она подошла ближе к окну, всматриваясь в темноту снаружи.

      – Я слышала шепот, – произнесла она, почти шепотом. – В лесу. Когда мы подходили сюда.

      Её слова повисли в воздухе. Огонь в очаге затрещал, словно подтверждая её опасения.

      Колобок перекатился к самому очагу и застыл, глядя на огонь. Его круглая форма, казалось, потеряла привычную подвижность, а румяная корка пожухла и почерствела. Зулейка уловила это странное изменение и посмотрела на него с настороженностью.

      – Ты сказал, что уже был здесь? – её голос прозвучал отстранённо, как эхо прошлого.

      Колобок стиснул потрескавшиеся губы, а в его глазах блеснула влага.

      – Да… – он неуверенно моргнул глазками, и как-то воровато огляделся, словно ища давно забытые тени. – Когда-то здесь и в правду жили старики. Они испекли меня… Вложили в меня всё, что нашли. Я был… частью их семьи… пока не сбежал. Я… обрек их на голодную смерть, когда укатился прочь.

      – Ты сбежал? – тяжело произнёс Ратибор, но его взгляд был острым. – Говоришь, обрёк их на смерть? Это ли не проклятье, висящее над тобой и лесом?

      Колобок замер, его глаза вдруг затуманились, и, его пухлые щёки задрожали от боли, которую он так долго пытался скрыть.

      – Я… не хотел…, но с тех пор, куда бы я ни катился, меня всегда преследует их голодный стон, – тихо произнёс он, его голос почти утонул в треске внезапно разгоревшегося очага. – Этот… зуд… Тяга к приключениям… Мне казалось, я был создан для бега…, но бегство стало моей тюрьмой.

      Хранитель встал и подошел к окну. За ним раскинулся черный лес, бесконечный и глухой. Что-то в его глубине тоже двигалось, большое,