Все косяки мироздания. Сергей Фомичев

Вот только зачем? Набрать ведро болотной воды, набить мешок песком? Больше ничего вокруг не было. Да и насколько Ухтомский знал, ни один самолёт здесь никогда не садился.

      Они проработали целый день, начав долбить с середины, так что если полотно некогда и служило кому-то запасной полосой, то после их совместных усилий служить таковой перестало. И вот загадка русской души – почему они не начали ломать с какого-нибудь из концов, сохранив хотя бы и на время функциональность сооружения? Почему испортили вещь едва ли не первым ударом?

      – Китаец этот чудик какой-то. На кой ляд ему асфальт? – недоумевал Чё, вколачивая лом в неподатливое серое покрытие.

      Ухтомский и сам всё время размышлял об этом. Но придумать ничего не смог, кроме того, что нашёл лишнее подтверждение своей теории. Копросфера воздействовала на любые объекты.

      – Спрос рождает предложение, – сказал он. – Значит где-то есть спрос на асфальт.

      – Бред.

      – Что именно.

      – Эта формула. Выдумка экономистов. Потребительский спрос никогда не определяет предложение. За исключением самых примитивных вещей, он попросту не может быть сформулирован. Предложение навязывает спрос, вот и весь разговор. Но!..

      – Но?

      – Но в том случае, если спрос исходит от капиталистов или элиты, а предложение могут удовлетворить широкие народные массы, этот тезис работает. Повесил буржуй объявление «принимаю асфальтовый лом», а мы и рады стараться. Понимаешь, о чём я?

      – Нет, – признался Ухтомский.

      – Всё определяют капиталисты, а спрос это или предложение, зависит от ситуации.

      – Пожалуй, – вежливо согласился Ухтомский, хотя уже слегка запутался.

      – А с другой стороны весьма кстати, – добавил Чё, утирая футболкой вспотевшее лицо.

      – Что кстати? – Ухтомский куском арматуры попытался сковырнуть слой асфальта, точно подгоревший блин.

      – На макулатуре мы целый год продержались, – пояснил мысль Чё. – Выгребли всё из ближайших домов. На металлоломе – два года жили, и чёртова железа ещё на целую пятилетку осталось, теперь вот новое дело – асфальт. На нём столько же проживём, если не больше. А там, глядишь, ещё какой-нибудь ресурс отыщется. Кирпичи, говорят, где-то в районе старого рынка принимают по два рубля за штуку, а нет, так деревенские охотно на продукты меняют. А у нас этих кирпичей во дворе – шесть целёхоньких пятиэтажек.

      – Мы страна с ресурсной экономикой в этом всё дело, – выдвинул версию Ухтомский. – Мы будем копать, пока не выработаем земную кору, а тогда возьмёмся за мантию. И начнём качать магму по трубопроводу.

      – Нет, – покачал головой Чё. – Тут глубже копать надо.

      – Куда уж глубже? Железное ядро в металлолом не снесёшь. Не родился ещё такой Толик, чтобы его принять.

      – У кого-нибудь там, – Чё показал пальцем вверх, – во всём этом свой интерес имеется. Не иначе.

      – Какой же