Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья. Ринга Ли

не доставлял никаких хлопот.

      День проходил за днем, и вскоре заказов стало так много, что корзины Лю Синя начали продавать в соседнем городке. Поскольку они были сделаны из крепких местных ив, отличавшихся особой плотностью, на них появился большой спрос. На заработанные деньги Лю Синь отремонтировал крышу обветшалого дома, заплатив паре юнцов по несколько серебряных монет, и купил добротную одежду для себя, Тан Цзэмина и Гу Юшэна, который поворчал, но все-таки принял подарок. Со временем горожане стали уважительнее относиться к Лю Синю, видя, как он много работает и заботится о мальчике, который, в свою очередь, был покладистым и умным, везде следуя за своим опекуном. Некоторые поговаривали, наблюдая за ними, что это нашедшийся родственник мальчика, который прибыл из большого города под столицей. Лю Синь, узнав об этих слухах, только посмеивался да закатывал глаза: «Я максимум старший брат».

      Однако в мире, полном заклинателей, мало кого волновал человеческий возраст, поскольку даже на вид двадцатилетний юнец мог оказаться тысячелетним бессмертным. Слухи не угасали, и вскоре Лю Синь вовсе перестал обращать на них внимание, махнув рукой.

      Сварливая старуха скрипела от злобы. Видя отношение местных к этим двоим, она улыбалась сквозь зубы, пытаясь подмаслиться к новоиспеченному плетельщику и его подмастерью. Но стоило Лю Синю лишь увидеть взгляд Тан Цзэмина, который всякий раз при виде этой женщины мрачнел и становился цветом как темно-синее море в шторм, он отворачивался и уходил прочь, утягивая его за собой.

      Вскоре наступила зима.

      Денег, заработанных Лю Синем и Гу Юшэном, хватило, чтобы привести их дома в более приличный вид. Больше не было студеных сквозняков, гуляющих по комнатам, словно в поле, а полы не мокли от дождей и моросящего снега. Денег хватало и на еду, и на одежду. Гу Юшэн тоже начал продавать и брать заказы, в том числе из соседнего городка. Казалось, он очнулся от долгого сна и стал больше работать, а не шататься без дела в кузнице с вечно холодной печью. Распрямившийся и теперь выглядящий более статно, Гу Юшэн то и дело ловил заинтересованные взгляды молодых дев, отвечая им тем же.

      Решив подождать до середины лета, чтобы подкопить денег на хороший дом где-нибудь подальше от этих мест, Лю Синь продолжал вести спокойную скромную жизнь вместе с Тан Цзэмином.

      Наступила весна, и город расцвел вместе с ней.

      Люди подняли головы и стали больше трудиться, постепенно восстанавливая свои дома, ремесло и город с помощью ивовой древесины, будто заразившись от странной троицы энтузиазмом. В конце улицы даже открылась небольшая винная лавка, куда за парой чарок рисового вина полюбил заходить Гу Юшэн.

      Однажды и Лю Синь решил попробовать местного вина, а после, согнувшись в три погибели, опустошал желудок за таверной под сочувствующие похлопывания по спине от Тан Цзэмина и Гу Юшэна.

      Даже тот обезумевший бродяга, которого встретил Лю Синь, проснувшись под навесом,