Послушная жена. Керри Фишер

непреклонен: «Мы ведь хотим быть семьей, а не просто случайными попутчиками, каждый из которых тянет в свою сторону. Нет уж, нужно выступить единым фронтом. В конце концов девочка успокоится».

      Но как новый брак отца может стать поводом для праздника? Тринадцатилетнему подростку наверняка казалось катастрофой, что память о матери уходит все дальше, изглаживается, рассеивается. Что отец, чье горе поначалу было таким же острым, научился жить без ее мамы, и теперь Франческа в одиночестве ковыляет вперед, упрямо вздымая знамя утраты.

      Когда позади прокатился вопль, сердце у меня подпрыгнуло, и на секунду я подумала, что Франческа все-таки вышла из себя. Даже регистраторша осеклась. Но легкий топоток мелких шажков по мраморному полу мог принадлежать только Сандро, семилетнему племяннику Нико. За ним последовал перестук высоких каблуков его матери, после чего дверь с грохотом захлопнулась.

      Я всеми силами старалась не оглянуться, заставляя себя вслушиваться в голос регистраторши, которая как раз дошла до самой пугающей части – «в болезни и в здравии». Я никак не могла сосредоточиться на свадебных клятвах, думая только о том, что Нико их повторяет уже второй раз. Ощущал ли он тогда хоть на мгновение бремя этих клятв, реальность, с которой ему придется столкнуться лицом к лицу? Разве мог Нико подумать, что Кейтлин, такую подтянутую и аккуратную, с крепкими мышцами и гладкими волосами, сожрет болезнь и ему придется наблюдать, как постепенно, неделя за неделей, жена истаивает? Размышляя о детях, представлял ли он, что будет болтать за столом с дочерью-подростком, старательно избегая смотреть на место, прежде занятое Кейтлин, а теперь вызывающе скорбное в своей пустоте?

      На этих словах голос Нико прервался. Я положила ладонь ему на плечо, давая понять, что ближайшие пятьдесят лет намереваюсь двигаться только вперед, никуда не сворачивая, какие бы ни возникали препятствия. И по горячности, с которой Нико в ответ ухватил меня за руку, поняла: второй брак он будет строить по образу и подобию первого.

      Слава богу, я прожила достаточно долго, чтобы уже не верить в сказки.

      Глава вторая

      Лара

      Присутствующие неодобрительно вздрогнули, а семья Фаринелли дружно нахмурилась, когда в зале появилась Мэгги: босиком и сжимая в одной руке единственный подсолнух, а другой держа под локоть своего сына Сэма. Она шла по проходу этакой гарцующей походкой, словно вот-вот пустится в пляс, словно сам ритм «Часовни любви» просочился в ее конечности, наполнив их радостью.

      Сэм в мальчишеском фраке и маленьком цилиндре протиснулся мимо нас, и я понадеялась, что никто не слышал, как мой муж Массимо шепнул:

      – Ты погляди, ну просто цирк.

      Не выдержав, я покосилась на свекровь: Анна стояла прямо, словно кочергу проглотила, а на макушке, как хищный орел, угнездилась шляпка-таблетка. Лицо являло собой образец презрения, будто свекровь с трудом сдерживалась, чтобы не заорать: «Хватит с меня