Алхимия и амбивалентность любви-2. Игорь Сотников

между прочим, всего лишь сторонний наблюдатель, и даже не психолог, чтобы на него так полностью рассчитывать. И он может только предложить путь для вашего излечения, а во всё остальное находится в ваших руках.

      – А вы как только вам станет невыносимо сдерживать в себе эмоциональную неприступность, стучите этим молоточком себе под чашечку коленки, таким образом показывая всем сторонам этого конфликта, что всё это всего лишь нервные рефлексы, а не что-то там в вашей голове такое антагонистичное вам засело. – Что и говорить, а легко сказать всё это Лари, тогда как сделать всё это неимоверно трудно. И Андрей смотрит на скрытые покрывалом другие молоточки, и даёт понять Лари, что ему бы хотелось рассмотреть, что из себя представляют другие варианты решения его проблемы рассеянной двуличности.

      И хотя большая размерность других молоточков предполагает более сложные пути решения поставленной Андреем перед собой проблемы (в сфере подмятия под себя всех жизненных структур жизни юриспруденцией только так может быть описана вставшая перед Андреем медицинская проблема, которую он не отрицает как в его эпикризе всё это пишется), Андрей, всё же чувствуя в себе беспомощность в деле своего противостояния с тем в себе, что он подло назвал разфукосировкой своей личности, держа в уме тот страшный инструмент для лоботомии, самого последнего решения, до которого он надеется, что никогда не дойдёт дело, решает, была, не была, и надо рассмотреть другие варианты путей решения свей проблемы.

      – Говорите, что каждый из них значит. – Говорит Андрей, требовательно смотря на Лари.

      – Как хотите. – С наигранным неудовольствием говорит Лари, вновь снимая клеёнчатое покрывало с молоточков. После чего обводит их взглядом, и положив указательный палец на первый из них по порядку возрастания, начинает описывать их значения.

      – Этот, – говорит Лари, смотря на Андрея, – отвечает за прибитие в тебе своего самого высшего, непреклонного ни перед чьим мнением значения. Так называемого апломбического снобизма.

      – Что это значит? – ни черта не понял Андрей, кроме того, что Лари пытается ему голову заморочить.

      – Ты будешь никого кроме себя не слышать. – Даёт ответ Лари.

      – Мне что, придётся оглохнуть? – с тревогой косится в сторону молоточка Андрей, даже и не собирающийся идти на такие жертвы в решении своей проблемы. Ему сейчас стукнут в специальную точку этим молоточком и он впадёт в состояние полной автономной тишины и с этого момента его будет только один момент волновать, как бы кого услышать. При этом Лари не понимает сути его проблемы. Его волнует внутренняя проблема, а не внешняя. И он, оглохнув к внешнему миру, всё равно будет слышать своё второе я. Которое с этого момента станет единственным для него источников звуков и собеседником. А это предполагает в сто крат на себя давление со стороны Евы, которая уж точно не преминет всем этим положением воспользоваться, принявшись изо дня в день его пилить тем, что какой он оказывается дурак, раз её не слушал, а послушал какого-то в первый раз вижу типа, который вбил ему в голову какой он самостоятельный,