Враг един. Книга третья. Слепое дитя. Свенья Ларк

наших инженеров? Развели вертеп, чтоб им всем пусто было…

      – Ладно, чёрт с тобой…

      Две тоненьких серебристых клипсы, звякнув, полетели в раскрытую пасть пластикового контейнера. Волновики всё равно были фикцией – в нынешней миссии они могли скорее помешать, чем помочь.

      Они прошагали по унылому, без единого окна коридору, узкому и тёмному как кишка. На обитых серым пластиком стенках виднелась мелкая перфорация – наверняка чтобы можно было задействовать дополнительные лазерные барьеры в случае взлома. Минуту спустя за Иглой захлопнулась ещё одна тяжёлая дверь, в которой тут же лязгнул пневматический замок. («Окопались», – едва слышно проговорил за его спиной Муха, сглотнув.)

      Ещё одна комната. Влажный, словно в парнике, воздух, пахнущий хлоркой и ещё какой-то жуткой дезинфекцией. Натужно зудящий над полом обогреватель. Помаргивание невыносимо ярких гелевых ламп.

      И светящаяся арка экзосканера за высокой зубчатой ширмой.

      – Демонстранты не загрызли? – мельком глянув на униформу, спросил их долговязый верзила в тяжёлом бронежилете, поправляя автомат.

      – Зубки пообломают, – бесстрастно отозвался Игла.

      Равнодушный тон давался ему с огромным трудом. Вот сейчас… сейчас нужно будет…

      …а если у них всё-таки ничего не выйдет?

      Верзила мазнул пальцем по вмонтированному в стену биометрическому сенсору:

      – Проходите на досмотр.

      Игла сделал шаг вперёд и решительно оперся рукой о край ширмы. Гладкая плексигласовая поверхность под вспотевшей ладонью казалась горячей, словно нагретое солнцем стекло.

      – «Кровь твоей души», – раздельно и тихо произнёс он, глядя долговязому в глаза.

      Игла ещё никогда не видел раньше, чтобы человек так стремительно менялся в лице. Верзила отшатнулся, уголки его губ поползли вниз, словно были вылеплены из подтаявшего пластилина; в глазах мелькнуло выражение потустороннего ужаса:

      – Вы от…

      – Тебе ещё раз повторить?

      Лицо охранника исказило мучительное смятение, но в целом эффект был неплох. Интересно, что означали для него эти слова?

      В любом случае, кажется, теперь уже можно было держаться нагло…

      – Шевелись, – небрежно бросил ему Игла, отходя.

      Долговязый сделал мучительное движение шеей, как будто воротник бронежилета сделался ему вдруг страшно тесен:

      – Д-да… да-да, я сейчас, простите…

      По ушам резанул отрывистый визг допускного зуммера, и огни вокруг арки погасли, ослепительно вспыхнув на прощание ярко-зелёным.

* * *

      – А чего это у вас ёлок нигде не продают? – спросил Кейр, поднимаясь вслед за Аспидом по узкой бетонной лестнице. – У вас Рождество, типа, совсем, что ли, не празднуют, так, да?

      – Скоро уже начнут продавать, – отозвался тот. – Мы их на Новый год ставим. Рано ещё. А Рождество у нас позже, и оно такое… для верующих в основном. Тётя у меня отмечает, например. А я вот после смерти родителей даже крестик на шее перестал носить, хотя оно вроде как положено…

      – Меня мамаша