Снайпер Маша. Григорий Васильевич Солонец

как выпускницы ЦЖШСП пулями изрешетили фанерные мишени, генерал лично пожал каждой руку, навсегда сменив свое скептическое отношение к солдатам в юбке.

      Окончательно же все сомнения в профпригодности женского пополнения развеяла боевая обстановка. Витебск и Оршу немцы объявили городами-крепостями, что и подтвердили неудачные наступления наших войск зимой 1943/44 года. Для накопления сил и резервов Западный фронт на полгода перешел к обороне. На переднем крае установилось относительное затишье. В природе оно обычно наступает перед грозой.

      123-й стрелковый полк, ставший для Маши и ее боевых подруг своим, разместился у самого леса, основательно зарывшись в землю. В блиндажах, траншеях и зигзагообразных окопах, выкопанных еще осенью, протекала незатейливая, серая, таившая смертельную опасность человеческая жизнь. Несмотря на все риски, ограничения, плохие погодные и бытовые условия, люди наподобие трудолюбивых муравьев старались всячески обустроить свое месторасположение, сделать его более теплым, удобным, защищенным от ветра, снега и окопавшегося впереди, в городской черте, врага.

      Их женский снайперский взвод разместили в просторном домике-полуземлянке, заблаговременно оборудованном на берегу ручья, по соседству с медсанротой. Кто-то из полковых острословов в шутку назвал его женской общагой. Девчонки юмор оценили. Когда же с вещмешками за плечами оказались внутри, то сразу поняли, что такое сравнение далеко от истины.

      Несмотря на наличие в тыльной стороне окошка, дневного света в полуземлянке не хватало. Потому и подвесили к потолку над деревянным столом керосиновую лампу со слегка закоптившимся стеклом. Справа и слева от прохода в ряд стояли нары – спальные места в виде дощатого настила с набросанными поверху еловыми лапками. Ножки-опоры прочно упирались в пол, выложенный из жердей. Нестроганые, слегка потускневшие доски закрывали земляные стены и выступали в роли этаких часовых против проникновения в жилище лишней сырости и влаги, а заодно немного «одомашнивали» интерьер землянки.

      Потолок тоже был обшит деревом.

      – Даже печь-буржуйка есть, – порадовались девчонки.

      – Если вы не против, я возле нее займу место, – проявила предприимчивость теплолюбивая Зульфия. Никто не возразил.

      Ивушкина расположилась рядом с ней. Маша впервые в жизни оказалась в землянке, которая ей показалась в меру уютной и даже немного романтичной. Если бы не оружие, которое было с ними, и периодически возникавшая где-то неподалеку стрельба, можно было бы ощутить себя туристами, прибывшими на слет. После школы Маша однажды участвовала в трехдневном походе по живописному Подмосковью, правда, тогда они ночевали в палатках, а не в землянках. Веселое, счастливое, наполненное энергией молодости было то мирное время, в одночасье бесследно похороненное войной.

      – Ну что, девчата, как вам наша, теперь ваша хата? – с задором и улыбкой поинтересовался специально заглянувший к ним под вечер спустя несколько дней командир полка майор Василий Славнов.

      – Жить можно, – за всех по-военному