Символисты. Валерий Брюсов

– покрывало Майи!

      Яви нам бледные раи

      За листвою кущ осенних;

      За радугой легкой – обеты,

      Вечерние скорбные светы —

      За цветом садов весенних!

      Прозрачность! Божественной маской

      Утишь изволения жизни.

      1904

      Fio ergo non sum[7]

      Жизнь – истома и метанье,

      Жизнь – витанье

      Тени бедной

      Над плитой забытых рун;

      В глубине ночных лагун

      Отблеск бледный,

      Трепетанье

      Бликов белых,

      Струйных лун;

      Жизнь – полночное роптанье,

      Жизнь – шептанье

      Онемелых, чутких струн…

      Погребенного восстанье

      Кто содеет

      Ясным зовом?

      Кто владеет

      Властным словом?

      Где я? Где я?

      По себе я

      Возалкал!

      Я – на дне своих зеркал.

      Я – пред ликом чародея

      Ряд встающих двойников,

      Бег предлунных облаков.

      1904

      Ты – море

      Ты – море. Лоб твой напухает,

      Как вал крутой, и пепл огней

      С высот грозящих отряхает,

      Как вал косматый – пыль гребней.

      И светлых глаз темна мятежность

      Вольнолюбивой глубиной,

      И шеи непокорной нежность

      Упругой клонится волной.

      Ты вся – стремленье, трепет страстный,

      Певучий плеск, глубинный звон,

      Восторга вихорь самовластный,

      Порыва полоненный стон.

      Вся волит глубь твоя незримо,

      Вся бьет несменно в берег свой,

      Одним всецелым умирима

      И безусловной синевой.

      1904

      Таежник

      Георгию Чулкову

      Стих связанный, порывистый

      и трудный,

      Как первый взлет дерзающих орлят,

      Как сердца стук под тяжестию лат,

      Как пленный ключ, как пламенник

      подспудный;

      Мятежный пыл; рассудок

                                 безрассудный;

      Усталый лик; тревожно-дикий взгляд;

      Надменье дум, что жадный мозг палят,

      И голод тайн и вольности безлюдной…

      Беглец в тайге, безнорый зверь

                                                пустынь,

      Безумный жрец, приникший

                                   бредным слухом

      К Земле живой и к немоте святынь,

      В полуночи зажженных страшным

                                                 Духом! —

      Таким в тебе, поэт, я полюбил

      Огонь глухой и буйство скрытых сил.

      1904

      Taedium phaenomeni[8]

      Кто познал тоску земных явлений,

      Тот познал явлений красоту.

      В буйном вихре вожделений,

      Жизнь хватая на лету,

      Слепы мы на красоту явлений.

      Кто познал явлений красоту,

      Тот познал мечту гиперборея:

      Тишину

7

  Становлюсь, значит, не есмь (лат.).

8

  Taedium phaenomeni – тоска явлений (лат.).