Ищи меня в России. Дневник «восточной рабыни» в немецком плену. 1944–1945. Вера Фролова

Миша, тетя Ксения, Ядвига, если вы живы (дай Бог, чтобы вас миновали и голод, и осколок снаряда, и пуля), так вот, – если вы живы, – услышьте меня! Я так хочу, чтобы вы сейчас, хоть ненадолго, хоть на одно мгновенье, ощутили мое присутствие среди вас, чтобы вы поняли и приняли мою общую с вами радость, мою безмерную гордость за вас, за родной Ленинград. Я – с вами, хотя нахожусь теперь далеко-далеко, а мои руки и ноги крепко повязаны путами неволи.

      6 февраля

      Воскресенье

      После скучного, немыслимо монотонного дня, когда время уже подбиралось к запретной черте – к 9:30 вечера, после чего, согласно панскому приказу, мы должны гасить в доме свет, случилась маленькая комедия, режиссером и постановщиком коей была я, а действующими лицами – опять-таки я и Сима. Общий хохот стоял прямо-таки гомерический (наверное, Эрна за своей стенкой вся извелась от любопытства). У меня от смеха даже и сейчас еще болит живот. Но все же следует признать, что «комедия» эта получилась не только веселая, но еще и довольно глупая.

      Дело в том, что меня всегда немножко смешит, как необычно стеснительная, педантичная Сима готовится ко сну. Разобрав заранее свою постель, – разгладив до единой складочки простыню, аккуратно разложив подушки и одеяло, – она, прихватив с собой спальные принадлежности, отправляется в кухню для совершения традиционного вечернего ритуала. Возвращается оттуда в наглухо запахнутом халате, с лоснящимся от умывания носом, с распущенной косой и с влажными на висках и на лбу волосами.

      Если в это время Леонид и Миша находятся в комнате, Сима, скромно присев на край кровати, молча ожидает, когда ей представится удобный момент юркнуть под одеяло. Но вот такой миг наступает, – ребята или вышли за дверь, или, отвернувшись, принялись тоже разбирать свои постели (их двухэтажные «лежбища» расположены как раз напротив наших с Симой кроватей), – и тогда Сима ловко, заученным движением, сбрасывает с себя халат и тут же оказывается под одеялом. Она натягивает одеяло до подбородка, после чего облегченно вздыхает.

      Каюсь, в такие моменты мне всегда очень хочется подшутить над ней – ну, напугать ее, что ли, слегка, к примеру, сунуть под одеяло какой-либо предмет. А больше всего хотелось самой залезть туда и в определенный миг внезапно пощекотать ее. И сегодня я не выдержала. Дождавшись, когда Сима, прихватив с собой «ночнушку» и халат, удалилась в кухню, я, сбросив быстренько с себя шлеры, забралась в ее постель. Сунув голову под подушку, вытянувшись в струнку и вдавившись изо всех сил в соломенный матрац, я велела хохочущей Нинке как следует, чтобы не было заметно никаких улик, расправить над собой одеяло.

      Вскоре явилась ничего не подозревающая Сима. Увидев, что ребята торчат в комнате, привычно, терпеливо присела на край кровати (в этот момент я прямо-таки вдавилась в стенку). Но вот Мишка с Леонидом, почему-то перемигнувшись с Нинкой и то и дело фыркая, отвернулись к двери, и Сима тут же, не мешкая, метнулась под одеяло. А там – я…

      Ох, что тут было! С громким воплем Сима подскочила чуть ли