Жемчужная рубашка. Китайские новеллы. Сборник

скажем теперь о Шаньцзи. Счастливый и довольный тем, что он стал полным хозяином всего наследства, Шаньцзи просто утопал в блаженстве. И вот однажды за ним вдруг явились служители ямэня. Они сказали, что пришли с приказом от начальника уезда, и велели немедля идти с ними в ямэнь. Шаньцзи ничего не оставалось, как последовать за ними.

      Начальник уезда сидел в зале и занимался делами, когда служители доложили:

      – Шаньцзи здесь!

      Начальник велел ввести его и спросил:

      – Ты старший сын бывшего правителя области Ни Шоуцяня?

      – Да, – ответил Шаньцзи.

      – Твоя мачеха, госпожа Мэй, подала на тебя жалобу. Она говорит, что ты выгнал ее, выгнал своего брата и захватил все земли и дома. Это правда?

      – Видите ли, мой брат Шаньшу всегда жил вместе со мной, он вырос подле меня, и я его воспитывал, – отвечал Шаньцзи. – Но недавно они с матерью сами захотели отделиться, а я вовсе их не выгонял. Что же касается имущества, то отец перед кончиной сам все распределил, и я ни в чем не нарушил его воли.

      – А где же собственноручная завещательная запись твоего отца?

      – Дома, – отвечал Шаньцзи. – Позвольте я ее принесу и покажу вам.

      – В своей жалобе твоя мачеха и брат говорят, что наследство исчисляется десятками тысяч *связок монет, а это не шутки. Подлинно ли завещание, о котором ты говоришь, тоже трудно установить. Из уважения к потомку почтенного образованного человека я не буду сейчас излишне строг к тебе. Завтра я велю госпоже Мэй с сыном быть у тебя, и сам приеду к тебе проверить все наследство. И если раздел действительно был неравным, то придется, невзирая ни на что, поступить по справедливости.

      И начальник тут же велел людям выпроводить Шаньцзи и сообщить госпоже Мэй и ее сыну, чтобы те явились завтра на разбирательство. Служащие, получив на угощение от Шаньцзи, отпустили его домой одного, а сами отправились в Восточную деревню.

      Резкий тон начальника уезда не на шутку перепугал Шаньцзи. «Если уж говорить по правде, наследство-то действительно не было поделено, и единственным и не весьма веским оправданием для меня может служить только запись, оставленная отцом, – размышлял про себя Шаньцзи. – Гиря слишком тяжела. Придется просить родичей, чтобы они выступили как свидетели».

      В этот вечер Шаньцзи был занят тем, что раздавал подарки и деньги всей своей родне, прося их на следующее утро быть у него и поддержать его, если вопрос коснется наследства.

      Надо сказать, что с тех пор, как умер старик Ни, все эти родственники еще ни разу не получали от Шаньцзи никакого подарка, даже пустячного, не выпили у него на праздниках и рюмки вина, а тут он вдруг целыми слитками стал преподносить им серебро. Шаньцзи напоминал им человека, который в храме свечи никогда не поставит, но, случись что, ноги станет Будде обнимать. Теперь все втихомолку посмеивались над ним и думали: «Почему бы не взять деньги и не полакомиться? А завтра послушать сначала, что будет говорить начальник уезда, и тогда уже решать, как быть». По этому поводу кто-то