Метод. Даниил Лектор

подарила, с тех пор не видела.

      В соседней комнате Есеня нашла сервант, достала чашки и уже собралась уходить, как вдруг обратила внимание на стену рядом с сервантом. Всю ее занимали школьные фотографии – сотни лиц учеников разных лет. Приглядевшись, девушка заметила одну деталь: у некоторых учеников были тушью нарисованы тонкие нимбы над головами, а глаза проколоты иголкой…

      …Допивая чай, Меглин вдруг сказал:

      – Вообще вы, учителя, нас в детстве обманывали. Вы нам что говорили? «Учись на отлично, и все у тебя в жизни будет хорошо, будешь в первых рядах». И что? Сейчас в первых рядах кто? Двоечники! Везде. Цивилизация двоечников…

      – Родик, мы не обманывали! Мы сами верили! – воскликнула Софья Зиновьевна.

      И оба рассмеялись.

      – Ну, спасибо, – сказал Меглин, поднимаясь из-за стола. – Дочке завтра на экзамен.

      – Заходите еще, когда будете рядом… – попросила учительница.

      Когда вышли на улицу, Есеня спросила:

      – Вы что, у нее учились?

      – Все мы друг у друга чему-то учимся, – уклончиво ответил Меглин.

      – А почему вас нет среди ее выпускников на фотографиях?

      – Потому что она – мой выпускник, – сказал следователь, заводя мотор.

      Есеня не знала, как относиться к его словам. Как к шутке? У нее было слишком много вопросов, чтобы задать хотя бы один…

      Они снова отправились в путь, и ближе к вечеру приехали в другой город. Меглин колесил по улицам, кого-то высматривая. Возле городского парка он остановил машину и устремился к какому-то человеку, по виду – алкоголику, пережидавшему дождь под детским грибком. Они о чем-то переговорили, после чего алкоголик обнял следователя как брата, и Меглин вернулся к машине.

      Они пересекли по мосту реку. На том берегу обнаружилось кладбище старых кораблей и рядом – док. Меглин остановил машину возле дока и вышел, как всегда, не позвав Есеню. Чертыхнувшись, она последовала за ним.

      На причале какой-то мужик стаскивал железки в кучу.

      – Пиночет! – окликнул его Меглин.

      Мужчина обернулся. У него было вытянутое тяжелое лицо и спутанные волосы. При виде Меглина на этой неприятной физиономии отразилась искренняя радость.

      – Мишаня! – воскликнул Пиночет, и они обнялись.

      – Знакомься, – весело сказал Меглин, обернувшись к Есене. – Моя жена!

      – Очень приятно! – осклабился Пиночет.

      Есеня, уже не удивлявшаяся своим превращениям, просто кивнула.

      – Не ожидал, Мишаня! – сказал Пиночет, разглядывая Меглина. – Сколько же мы не виделись? Может, по полста?

      – Пять лет, – ответил Меглин. – По полста – давай.

      Пиночет с важностью достал из трубы бутылку, объявил:

      – Домашняя моя, на калине. Целебная, возвращает лет десять.

      – А зачем тебе лишние годы? – отозвался Меглин. – Это ж тоска.

      Старые знакомые по очереди отхлебнули из бутылки, при этом Меглин провозгласил тост:

      – За наших!

      Закурили.