Профессионал. Смерть зверя с тонкой кожей. Патрик Александер

чувства, наоборот, становились все менее и менее приличными. Девушка смотрела на его руки и думала о том, каково это – почувствовать их прикосновение. Они были сухими и теплыми, с длинными пальцами и выглядели очень живыми. Мысль об этих руках, прикасающихся к ее телу, возбуждала ее, отчего она нередко испытывала легкое неудобство. Она пыталась гнать прочь эту идею, но та возвращалась снова в самые неподходящие моменты, застигая Элис врасплох, – в офисе, в столовой, на лестнице, когда, вместо этого, ей следовало внимательно слушать то, о чем ей говорили.

      Затем Ричард внезапно пропал на неделю. Сказал, что едет на конференцию. Она заметила, что Фрэнк Смит и начальник отсутствовали одновременно, без сомнения, уехав на одну и ту же «конференцию» в одно из загородных поместий, принадлежащих Департаменту. Затем Эббот вернулся, замкнутый и беспокойный, и она поняла, что пропал и тот маленький интерес, который он поначалу к ней испытывал. Он вовсе перестал ее замечать.

      Элис впала в тихое отчаяние. Каждый раз, когда мужчина увлекался ею, что и так случалось достаточно редко, что-нибудь обязательно шло не так. Если все было нормально, то он просто уставал от нее. Только в двух случаях ее отношения шли дальше стадии целомудренных ласк. И оба раза мужчины бросали ее сразу после того, как переспали с ней, достигнув своей незамысловатой цели, взяв планку или поставив галочку.

      «Если ты будешь спать с мужчиной, он в конце концов устанет от тебя», – говорила ее мать. «А если нет, то он устанет от тебя еще раньше», – всегда хотелось ей ответить, но она никогда не решалась. Ее мать, вдова из Бэкенхема, была бы шокирована. Хотя она и не одобряла того, что дочь одна снимала квартиру в районе Ноттинг Хилл Гейт, который, по мнению суровой родительницы, был лишь немногим лучше Сохо, «квадратной мили порока», как окрестил этот район ее любимый таблоид.

      Итак, то, что Эббот потерял к ней интерес, было до боли знакомым и неизбежным развитием событий. Это случалось со всеми.

      Затем, в один прекрасный день, когда надежда была уже совсем потеряна, Ричард, на минуту прервав диктовку очередной загадочной внутриофисной докладной записки, предложил ей поужинать вместе, и, не дожидаясь ответа, продолжил диктовку.

      Они, как обычно, отправились в итальянский ресторанчик на Кенсингтон Черч-стрит, как обычно, пожали руку Витторио и сели за свой обычный столик наверху. Больше в этом вечере не было ничего обычного. Во время еды Эббот почти все время молчал и много пил. Когда закончилась первая бутылка кьянти, он немедленно заказал вторую и третью.

      После ужина он сказал:

      – Поехали ко мне, выпьем кофе.

      Они никогда не пили кофе у него. Элис вообще никогда у него не была. Они всегда заходили на кофе к ней. Это была традиция, и теперь ее обуревали мрачные предчувствия: она чувствовала себя, как героиня романа перед неизбежным изнасилованием. Вместе с этим, ее разрывало от любопытства.

      Всю дорогу в такси до его дома он крепко и нежно сжимал ее руку, чего никогда