Оберег на любовь. Том 1. Ирина Лукницкая

– и обычный садовый инвентарь может выглядеть, как игрушка!

      Пока я озиралась, Соня суетилась. Но суетилась целенаправленно. Для омовения наших запыленных ступней она зачерпнула водички из бадьи пластмассовым тазиком и, сняв с веревки ночную рубашку, из которой «вытолстела» лет этак пять назад, расстелила ее на половичок. Надо полагать, детская фланелевая сорочка здесь всегда использовалась в качестве ножного полотенца. Вода мне показалась не просто теплой, а даже горячей.

      – Ого! Нагрелась-то как за день! – удивлялась я. – Такая температура и для тела вполне подойдет. Ну, если кому вздумается в бочке принять ванну.

      – А что? Я в детстве любила в бочке купаться. И мама не возражала, – говорила Соня, ожидая своей очереди на помывку.

      Как гостеприимная хозяйка, она пустила меня вперед. Хотя вода из бочки, как любая застоявшаяся влага, сильно отдавала прелостью, процедура оказалась крайне приятной, и завершать ее скоро совсем не хотелось. Казалось, помаленьку отмокающие подошвы были мне благодарны всеми своими клеточками и порами.

      – Чего ты их все намываешь? Сполосни мало-мало, да пошли скорее наверх. Тапки можешь не надевать, у нас чисто. Я, наконец, покажу тебе нашу комнату. Только сразу вещи прихвати, чтобы взад-вперед потом по лестнице не бегать, – подгоняла меня моя нетерпеливая и рациональная подруга.

      Ну вот, опять не дала мне толком очухаться. Лишь краем глаза я успела заметить стены, оклеенные обоями в желто коричневых тонах, и диван, покрытый плюшевым ковриком с оленями. Над диваном в богатой раме висела большая картина Крамского «Неизвестная», которая, на мой взгляд, не совсем вписывалась в простое убранство комнаты.

      – Ой, у моей бабушки точно такая же репродукция весит. И как раз над диваном!

      – А… Это нам соседка подарила. Тоже мне совпадение! Скажи лучше, у кого она не висит, – нисколько не удивилась Соня и стала меня теснить вверх по лестнице, весело пихаясь плечом. – Давайте, граждане, проходите, проходите, не загораживайте прохода.

      – Ты почто меня понуждаешь? Я тебе что, домашнее животное?

      – Пожалуй, наоборот, коза городская, не поддающаяся одомашниванию.

      Дурачась и волоча за собой увесистую поклажу, мы вскарабкались на второй этаж, гордо именуемый мансардой.

      – О! Как я об этом мечтала! – воскликнула моя подруга, с размаху шлепнувшись на одну из пышных кроватей.

      При этом панцирная сетка под ее тушкой взвизгнула и прогнулась.

      – Как у тебя уютно! – искренне восхитилась я, сразу оценив невесомые шторки и нежные колокольчики, рассредоточенные в шахматном порядке по небесному фону обоев.

      – Не стесняйся. Падай! – великодушно разрешила мне Соня. – Твое законное место.

      И указала мне на зеркальное отражение своего ложа.

      – Спасибо. Мне даже как-то неудобно. У вас такие хоромы! Скажи, а зачем тебе две одинаковые койки?

      – Мама когда-то намеревалась сделать эту комнату нашей общей спальней, но не случилось. Она