Грохот ледника. Привет из прошлого. Ольга Акофина

ни на детях, весь негатив оставляет в спортзале, всегда при деле, почему он им не нравился? Он ведь, правда, идеал и мечта любой. Диана вспомнила мужей некоторых своих подруг и жалоб на них, мол, по дому не помогают, лежат с пивом у телевизора после работы, детьми не занимаются, разбрасывают вещи и требуют вкусный обед и пироги каждый день. У неё в семье всё было по-другому, ей казалось, что Глеб – машина, он никогда не отдыхал, всегда был чем-то занят, был требователен к себе, и виду не подавал, что устал. И по дому, наученный долгими годами самостоятельности, всё мог сделать сам. В первые годы жизни Диане иногда хотелось растормошить его, чтобы он поделился с ней своим эмоциональным состоянием, может, на что-то пожаловался, и она бы его пожалела, но попытки оказались бесполезными, и она привыкла, что есть муж, его спина, и он никогда и ни за что не откажет ей в помощи, поддержит, решит её проблемы, но сам никогда ни о чём не попросит.

      Скинув шубу, Диана, кивнув Глебу, прошла спальню и сразу легла на кровать. Теперь она позволила себе расплакаться. Диана свернулась калачиком, и слёзы хлынули из глаз. Вот за что? Что она такого сделала? Всегда помогала родителям, была примерной дочерью, сейчас мама такая худенькая, совсем больная, Диана бы понежила мать в последние годы её жизни, но она отталкивает её. Что сейчас то ей не так? Открылась дверь, вошёл Глеб.

      – Ты плачешь?

      Он прилёг рядом, обняв её сзади. Диана кивнула и зарыдала сильнее. Сколько раз она пыталась объяснить, что счастлива с мужем, дети были бы рады бабушке, и Юля твердила матери это, всё бесполезно.

      – Мама опять наговорила про меня гадостей? Малышка, не расстраивайся.

      Диана перевернулась на спину, её глаза, полные слёз, смотрели на него.

      – Но, почему? – спросила она.

      Глеб вытер ей слёзы и прижался к щеке.

      – Может, потому, что сама всю жизнь была несчастна? И не может поверить, что бывает по-другому? У Юли нет семьи, и мать её жалеет, а тебя жалеть не надо.

      – Она сказала, что была бы рада, меня видеть замужем за алкашом, только не за тобой.

      – Тогда бы у неё было миллион поводов жалеть тебя. Малышка, у нас всё хорошо, не плачь. Нет, ну, если тёще будет приятно, я, конечно, могу начать бухать, как скажешь.

      Диана улыбнулась и обняла его за шею. Глеб начал успокаивать её поцелуями, как вдруг раздался вопль Артемия:

      – Папа! Ярик разломал моего раптора из Лего, а я его два дня собирал! И ещё он собирается раскрасить стул акварелью.

      Глеб уткнулся Диане в шею.

      – Всё, мать, вытирай слёзы, пошли на разборки.

      Успокоив и разняв детей, Диана заварила себе чай, Глебу кофе, она всё ещё была задумчива и вдруг спросила:

      – Как ты думаешь, а тебя твоя мама любила? Я имею в виду маму Лену.

      Глеб передёрнул плечами.

      – Я был ей нужен, чтобы охранять комнаты, заботиться о Володе, подвозить на машине, вытаскивать её и спасать. Мне кажется, перед смертью она что-то поняла, просила прощения, но как сына меня никогда не воспринимала. Домработница, водитель, охранник, нянька и медсестра для