Суп без фрикаделек. Татьяна Леонтьева

по Садовой. Только-только в Питере начинается снегопад, снег припорошил тротуары, уже поздний час, а я иду навьюченная и думаю: «А вот, может быть, я её никогда больше не увижу. Вальку».

      На прощанье я спросила, что могу для неё сделать. Валя сказала, что я могу ей очень помочь. Могу позвонить на Московский вокзал и узнать, как можно перевезти восемь клетчатых сумок.

      – А ты сама не можешь им позвонить?

      – Нет. Не могу. Я боюсь.

      Завтра, думаю я, позвоню и, конечно, как не фиг делать узнаю про сумки. Сообщу Вале. Она соберёт сумки и сядет в поезд. И всё, что я смогла для неё еде-лать за девять с половиной лет, это позвонить и спросить про восемь сумок.

      Снег метёт, под ногами уже скользко, холод пробирается под пальто. Но я ставлю стул на тротуар, сажусь на него и закуриваю, укрывшись от ветра Валиным пакетом.

      Местные жители

      Мы с Валькой жили на шестом этаже, а Стрельникова на одиннадцатом. Хорошо жили: вместе ездили в Муху, вместе – обратно в общагу, вечером на ужин друг к другу заходили. Если мы к Стрельниковой поднимались, она нас угощала своей фирменной стрельниковской яичницей, с жидким желтком, в который так вкусно макать хлеб. Ели мы прямо из алюминиевой сковородки. «А вы в курсе, – каждый раз приговаривала Валька, – что эти сковородки опасны для жизни? Частицы алюминия оседают в наших телах!» Мы не верили, но однажды Валька очистила сковородку кусочком хлеба и повертела им у наших носов. Да, белый хлеб однозначно приобрёл алюминиевое напыление… После этого фирменное блюдо стало уже не таким аппетитным.

      С Валькой мы учились в разных группах, а со Стрельниковой – в одной. Валька – на графдизайне, мы – на книжной графике.

      Стрельникова занимала активную жизненную позицию, брила голову наголо и носила серёжку в носу. Интересовалась новыми знакомствами и рискованными мероприятиями. Валька была домашней девочкой, неожиданно в свои двадцать два выпавшей из гнезда. Чуть сутулилась, в компании пряталась в уголок, смеялась, прикрывая зубы ладошкой. Фразы выпаливала скороговоркой, а если хотела высказаться обширно, то иногда застревала на каком-нибудь свистящем согласном звуке.

      Мы с Валькой не были бедными студентами. И Вальке, и мне родители присылали достаточно денег. Мы не голодали, могли позволить себе купить телефонный аппарат, ковёр, чайник или магнитофон. Мебель, конечно, не покупали, меблировка в мухинской общаге традиционно подбиралась на ближайшей помойке. Мы красили ободранные столы вонючей краской, проветривали – и жили. Или не красили и жили с ободранными. Словом, быт был налажен, однако денег всё равно не хватало. Или хватало впритык. В обрез. И у нас постоянно обсуждались идеи, как можно денег подзаработать.

      А Стрельниковой вроде бы меньше присылали или реже, поэтому она гораздо раньше нас начала чесаться и искать работу. То детскую площадку раскрасит, то мультики устроится прорисовывать. А мы с Валькой в конце месяца бродили по супермаркетам и выискивали порванные упаковки с просыпанными бубликами или печеньем, чтобы утащить