.

пару ребят из тех, что покрепче, одного на опушку определи, другой пусть по нашему следу назад отойдет. Пусть наблюдают. Сидеть тихо, только смотреть. Ежели татары появятся – стрелой ко мне. И молча. Через полдня смени, пусть отдохнут.

      – Понял.

      Я пошел назад, коли назвали атаманом, надо соответствовать.

      В начальники я не набивался – само получилось; хоть и были среди пленных мужики постарше меня, но воинов с опытом не было никого, в большинстве – подростки да женщины.

      Проходя мимо отдыхающих людей, я напоминал:

      – Сидеть тихо, никуда не отходить, воду сейчас принесут.

      Дойдя до головы колонны, и сам рухнул в траву. Бессонная ночь, схватки с татарами отнимали силы; подкрепиться бы, да нечем.

      Появились подростки с водой. Напоив Елену, я напился сам. Вкусна вода – чистая, холодная, аж зубы ломит.

      – Эй, парень!

      – Векша я, атаман.

      – Векша, далеко ли мы от Нижнего?

      – Верст десять на закат.

      – Ока где?

      – Должна быть там. – Парень махнул рукой.

      – Селения рядом есть?

      Векша сморщил лоб.

      – Прости, атаман, не припомню, вроде не было.

      Парни ушли. Я прикрыл глаза, задумался. Куда вести людей? Селений поблизости нет, если верить Векше, к Нижнему пока нельзя. Конечно, я потом разведаю – снята осада или татары еще там. Но сейчас-то их куда? Кормить надо, а продуктов нет, воды – и то вдосталь нет. К ручью отпускать боязно – не наткнутся ли на татар? А дождь ежели? Много ли надо голодным и усталым, чтобы свалиться? Позаболеют все. Кашель – он ведь далеко в лесу слышен.

      Постепенно в голове складывался план – идти ночью до Оки, потом вдоль берега, уходя от Нижнего. Коли лодка попадется – переправляться на тот берег, все безопаснее; потом – вверх по течению, до первой деревни или села. Не выгонят – хоть в сараях, под крышами переночуем, постными щами накормят, репы дадут – с голоду не умрем. Нам бы только день-два продержаться.

      На лоб мне легла прохладная ладошка. От неожиданности я вздрогнул.

      – Ой, прости, разбудила я тебя, – это Лена.

      – Не спал я, думы тяжкие: куда людей вести, чем кормить, как от басурман уберечь.

      – Прости глупую, так захотелось тебя потрогать, поласкать. Жизнь ты мне спас, до гроба помнить буду.

      – Рано о гробе говорить, жить надо.

      – Как нашел ты меня?

      Я усмехнулся:

      – Сон увидел – твой сон, где пожары, татары. Бросил купца с кораблями и товаром. В безопасности они, меня дожидаются. А сам – в Нижний, тебя не нашел, от дома твоего одни головешки остались.

      Тут Лена не выдержала, заплакала. Потом взяла себя в руки:

      – Продолжай!

      – А что продолжать? Кинулся вслед, по дороге – для полона дорога одна, не заплутаешь. Остальное ты сама видела.

      Тут я приврал – дорог было несколько, но не раскрывать же мои способности.

      Елена припала к моей груди:

      – Любый мой, тенью твоей буду, ноги мыть буду, спаситель. – Так, по-моему, начинается