Вещий. Разведка боем. Юрий Корчевский

головой. Ничего, у меня ты не только по-русски – по-китайски заговоришь. Есть у меня такой дар – языки развязывать, и все пленные становятся полиглотами.

      – Не понимаешь, значит?

      Резким взмахом сабли я снял с руки мышцы вместе с рукавом халата. Татарин завизжал. Я приставил клинок к горлу. Визг утих.

      – Ну, так что, говорить будешь?

      – Мала-мала понимай.

      – Сколько сабель у татар?

      В ответ татарин показал четыре пальца.

      – Четыре тысячи?

      – Нет – не знаю, как сказать по-русски: темника четыре и хан.

      Ни фига себе. Темник – это как командир дивизии, у темника десять тысяч сабель, и без компьютера можно посчитать – сорок тысяч всего.

      – Кто хан?

      – Какой? С нами еще ногайцы, много!

      – Сколько много?

      – Два темника.

      Час от часу не легче. Это значит – еще двадцать тысяч.

      – Кто ваш хан, откуда вы?

      – Из Казани, хан Мухаммед-Амин.

      Что-то начало проясняться.

      – Пушки есть?

      Видно было, что татарин не понял.

      – Ну тюфяки, единороги – как там по-вашему? Наряд пушечный?

      До татарина дошло.

      – Нет, нет, мы без обоза. – Плотоядно осклабился: – Татары с обозом из набега идут, с добром да полоном.

      Ярость на мгновение ослепила, рука дернулась, и татарин упал с разрезанной шеей, зажимая руками рану. Я ругал себя за вспышку гнева – не все узнал, что хотел, но хоть что-то.

      Ох, тяжело Нижнему придется. В крепости не больше полутора тысяч человек дружины, пусть ополчение городское, малообученное – еще тысяча, пусть две наберется, стражники городские – человек полста, то да се, – в куче не более чем три тысячи, а басурман – шестьдесят тысяч. Пока одна их часть будет штурмовать крепость, другие будут отдыхать и город и окрестные деревушки – Ляхово, Гордеево, Ольгино, Ближнеконстантиново грабить. Да ту же Кузнечиху, где я бронь заказывал. Плохо, даже очень плохо. Сколько детей осиротеют, сколько в плен попадут, чтобы в голоде, побоях, непосильном труде погибнуть в рабстве.

      К воеводе надо пробиться, предупредить, если не знает, что сила огромная собралась. Успел ли гонца послать в ближние города? Слишком далек Нижний от Москвы, чтобы оттуда помощи ждать. Да и когда она придет, помощь та? Пока рать соберут, пока доскачут – две недели самое малое. А учитывая нашу русскую неразворотливость, то и поболее.

      Едва дождавшись сумерек, я направился к крепости, не снимая татарского халата и шлема-мисюрки, все-таки какая-никакая маскировка. Подошел к стене у оврага, где татар не было, и прошел сквозь стену. Направился по стене к Тайницкой башне. Татарский халат и шлем-мисюрку я благоразумно снял и бросил с наружной стороны стены. Навстречу мне от башни выдвинулся воин с копьем.

      – Кто таков, почему здесь?

      – Воеводу ищу, ополченец городской.

      Караульный приблизился:

      – Так я тебя знаю, ты бился с Егором.

      – Было такое, – подтвердил я.

      – Вниз иди – там воевода,