Лучшие истории о невероятных преступлениях. Эрл Стенли Гарднер

к телефону, но остановился, услышав громкий стук в дверь.

      Сквозь стук раздавался голос дворецкого.

      – Мистер Харрисон! Вы в порядке, сэр? – Пауза, снова стук, а затем: – Мистер Харрисон! Впустите меня, сэр! Вы в порядке?

      Саймон бросился к двери. Она была заперта, и лишь через минуту он смог отыскать ключ, в то время как дворецкий голосил все отчаяннее. Наконец Саймон открыл дверь.

      Брэкет уставился на него – посмотрел на его покрасневшие после сна глаза, на красные от крови руки, а затем и на тело Стэнли.

      – Мистер Эш, сэр, – прошептал дворецкий. – Что вы наделали?

      Фейт Престон, конечно же, была дома. Столь существенный пункт плана мистер Партридж не мог бы оставить на волю случая. Продуктивнее всего она работала ближе к вечеру – по ее словам, когда проголодается к ужину; и она усердно трудилась на этой неделе над деталями для национального конкурса по резьбе по мылу.

      Послеполуденное солнце ярко освещало комнату, которую вы могли бы назвать студией, если бы были вежливы, или чердаком – если бы не были. Лучи падали на скромные предметы обстановки и превращали их в яркий ореол, достойный совершенной Фейт.

      Тихо звучало радио. Лучше всего она работала под музыку, и эта деталь тоже входила в план мистера Партриджа.

      Шесть минут они болтали ни о чем: «Вот над чем вы работаете? Как мило!» – «А чем вы занимались в последнее время?» – «Да все тем же. Как идет подготовка к свадьбе?» А затем мистер Партридж поднял руку, призывая к тишине.

      «Когда вы услышите сигнал, – объявили по радио, – будет без пяти секунд семнадцать часов».

      – Я забыл завести часы, – небрежно пояснил мистер Партридж. – И весь день гадал, который час.

      Он установил на своих часах точное время. И глубоко вздохнул, осознав, что стал теперь другим человеком.

      Наконец-то он стал Великим Харрисоном Партриджем.

      – В чем дело? – спросила Фейт. – Вы выглядите немного странно. Сделать вам чаю?

      – Нет, спасибо. Со мной все в порядке.

      Мистер Партридж обошел Фейт сзади и посмотрел через ее плечо на грациозную обнаженную женщину, «выходившую» из своего заточения в куске мыла.

      – Изысканно, моя дорогая, – произнес он. – Изысканно.

      – Я рада, что вам нравится. У меня раньше не получалась обнаженная женская фигура, и не думаю, что у других женщин-скульпторов выходило лучше. Но мне захотелось попробовать.

      Мистер Партридж провел сухим горячим пальцем по передней части намыленной нимфы.

      – Восхитительная текстура, – заметил он. – Почти такая же восхитительная, как…

      Он не закончил фразу, но его рука как бы завершила мысль, проведя по прохладной шее и щеке Фейт.

      – К чему это, мистер Партридж? – Она рассмеялась. Слишком громко.

      Никто не должен смеяться над Великим Харрисоном Партриджем, путешественником во времени и идеальным убийцей. Он вовсе не планировал то, что последовало дальше. Но что-то, выходившее за рамки любых планов,