Калейдоскоп. Расходные материалы. Сергей Кузнецов

с легким акцентом говорит он. – Глядите, красота какая!

      Действительно – солнце сияет, будто в самом деле наступил мир или, на худой конец, вернулось лето. Пар поднимается над влажной измученной землей, пробуравленной окопами и разрытой снарядами. Голубое небо отражается в подсыхающих лужах. Желто-красная осенняя рощица замерла в двухстах метрах к востоку.

      Мы осматриваемся. Ночной обстрел почти разрушил немецкие окопы – они скрылись под ямами, воронками и осыпями. Глубина – полметра, не больше.

      – Да уж, – говорит Томми, – если боши решат вернуться, мы вряд ли здесь удержимся.

      Джеймс надеется, что скоро подойдут наши, но Томми качает головой:

      – Мы вчера, похоже, сильно вырвались вперед. Не удивлюсь, если окажется, что мы в немецком тылу.

      – Вряд ли, – говорит Сэм. – Что же они, обстреливали нас всю ночь?

      Джеймс пожимает плечами:

      – У орудий такие разношенные стволы, что снаряды ложатся куда попало.

      В конце концов мы возвращаемся в блиндаж: Томми говорит, что там наверняка где-нибудь найдется заначка. Нам все время кажется, что у немцев полно жратвы, хотя пленные набрасываются на еду, будто не ели с начала войны, а их мертвые выглядят такими же худыми и изможденными, как и наши. Но в этот раз Томми прав: мы находим несколько краюх хлеба, дюжину банок консервированной фасоли, пяток банок говядины и даже – небывалое дело! – запас искусственного меда. Серж вызывается приготовить завтрак, и в ожидании пиршества мы заваливаемся на нары. Грег, как обычно, зубрит свой учебник физики, все еще мечтает поступить после войны в Оксфорд. Сэм достает маленькую шахматную доску и принимается уговаривать Джеймса сыграть.

      – Я тебе проиграю, – говорит Джеймс. – Мы, англичане, никогда не были сильны в шахматах. Это игра для немцев и для вас, американцев.

      – Вот уж нет! – возмущается Сэм. – В прошлом веке все крупнейшие турниры проходили в Лондоне. Возьмем хотя бы турнир 1899 года, когда Ласкер…

      – Это потому что Лондон – столица мира, – пожимает плечами Джеймс. – Если бы проводились чемпионаты по сбору кокосовых орехов, они бы тоже проходили в Лондоне.

      – Но в Англии нет кокосов!

      – Вот я и говорю: ни кокосов, ни шахматистов.

      – Это неправда, – отрывается от учебника Грег. – В Оксфорде есть шахматный клуб, я слышал.

      – Оксфорд вообще удивительное место, – говорит Джеймс, – там полно того, чего вообще не должно существовать в природе. Ты «Алису в Стране чудес» читал?

      – Про девочку, которая провалилась в лисью нору? – спрашивает Серж.

      – В кроличью, – поправляет Джеймс.

      Впрочем, какая разница? Нора – она и есть нора: грязно, сыро и пахнет землей. Как в блиндаже или в окопе.

      В тусклом свете, просачивающемся в блиндаж, лица кажутся серыми и изможденными – будто двух лет войны недостаточно, чтобы навсегда превратить человека в слабое