Hiraeth. Даниил Богословский

тропа для еще неродившихся созданий.

      Каждый вдох – напоминание о том, что ты живой,

      Но свою привилегию дышать мы тратим на споры, нерешимость и непонимание.

      Человек – хранитель бесчисленного количества историй про любовь и предательства,

      спасение и побег, про сказки и документалистику, создания и разрушения.

      И это все не только один конкретный человек, а каждый из нас.

      Мы – история, которую можем создать только вместе, но…

      В нашем огромном механизме вечной жизни каждый является маяком для остальных.

      Я ступаю на землю, сшитую из мха, и сразу проваливаюсь в мягкий покров,

      Не понимаю, можно ли здесь дышать.

      Сердце мое спокойно, оно не боится выскочить и увидеть то, чего боюсь увидеть я.

      Настолько идеальный, величественный и гордый, но слегка усталый, вулкан охраняет километры смиренного мха,

      Воюющие за право показать солнце, облака и соленый рыбный воздух.

      В этом пейзаже глубокого бежевого оттенка спрятана скованность,

      Я чувствую ветер, но не слышу его,

      Я проваливаюсь все глубже в мох, но не пытаюсь выбраться,

      Я хочу обратиться к себе, но понимаю, что нужно молчать еще тише,

      Я знаю, что не вернулся домой, но ощущаю себя надежнее и спокойнее, чем дома,

      Я вижу здесь свой дом.

      Это место не знает времени – оно замерло во льдах и никогда не растает.

      Жители уютных хижин не покинут этот остров, ведь на континенте их ждет ад.

      Триста тысяч сердец бьются одновременно, синхронно сердцебиению земли,

      Слеза пребывающих в глубоком горе настолько же сильна лаве, спускающейся с разбитой и проигравшей самой себе горы.

      Гармония и покой в глазах проходящих мимо меня людей ничем не отличится от застывшего залива океана на окраине города.

      С самого начала, проматывая черно-белую кассетную пленку, становится очевидно:

      Здесь человеком первой завладела земля,

      Научила жить по своим правилам и доказала его беспомощность в закрытых ладонях,

      Где левая рука – лед, а правая – пламя.

      Я чувствую тоску по дому, которого никогда не видел,

      Тоску по «А что, если…» и своей призрачной колыбели в одном из бесконечных маленьких зданий вокруг,

      По несуществующему голосу, который звал меня пройтись вдоль прилива, в сторону маяка,

      По взгляду, который был похоронен в прошлом, засыпан песком в песочных часах.

      Глубокая тоска по чему-то потерянному,

      Я тоскую по человеку, которого никогда не видел и не знал, —

      По себе.

      Но я снова здесь, в поиске всех бархатных воспоминаний внутри маяка, спрятанного за чертой города, и я готов сделать еще один шаг.

      ***

      Маяк выглядит так, будто никем никогда не был сооружен, будто он сам себе хозяин.

      Я здесь не один, этот маленький остров осматривают отец с дочкой,

      Кажется, они местные.

      Время дышит,