Агитбригада. Фонд А.

это видел? – нахмурился Виктор.

      – Я сам не видел. А вот Колька видел и Ванька рассказывал.

      – Что скажешь, Капустин? – строго взглянул на меня Виктор.

      Я опустил глаза, чтобы не рассмеяться – паркет на полу был тщательно отполирован, но одна плашка немного раскололась и забугрилась, видимо сотни провинившихся ног, которые стояли здесь до меня, растоптали её.

      – Ты гля, он даже говорить не хочет!

      – Вот гад!

      – Наглый какой! – раздались возбуждённые и возмущённые голоса пацанов.

      Шум нарастал и уже начал приобретать угрожающие нотки. Но тут в зал вернулся Никитин.

      – Там это… – попытался отдышаться он, – дядя Савелий говорит, что он трос уронил и станок сломался.

      – Что за станок? – переспросил рыжий.

      – Ну тот… буржуйский который, – пискнул Никитин.

      Новость ошеломила присутствующих, так что Никитину даже не стали делать замечание, что он по-мещански неправильно назвал товарища Гука «дядей». Я тоже восхитился выдумкой дяденьки Савелия, видимо, станок у него уже был сломан, и он не нашел ничего лучше, чем обвинить во всём меня. Я помнил, как очнулся в едком дыму, как глюк ковырялся в недрах этого агрегата и матерился, и меня грызли смутные сомнения – вряд ли это Генка его сломал. А, судя по многодневному перегару от «мастера», он вполне мог сам напутать что-то с пьяных глаз.

      – Ты зачем станок сломал? – обратился ко мне ранее молчавший воспитатель, в тёмно-синей блузе и пенсне.

      – Я не ломал, – ответил я, чтобы не молчать.

      – Ты гляди, он ещё и врёт! – послышались возмущённые голоса.

      – Говори правду, – сурово потребовал воспитатель.

      – Я говорю правду, – продолжал настаивать на своём я, – станок я не ломал.

      – По-твоему, выходит, это Савелий Михайлович врёт? – задал провокационный вопрос рыжий парень.

      – Я не знаю, – пожал плечами я, – спросите у него сами.

      – Мы сейчас тебя спрашиваем! – завёлся Виктор, – ты, Капустин, форменный тунеядец! Ты нигде не хочешь работать! Уже во всех цехах побывал, а толку нету! Товарищ Гук согласился взять тебя в помощники, так ты и там нагадить успел! И в школе учёбой манкируешь! Вот что с тобой делать?

      – В карцер его! На десять суток! – предложил рыжий и посмотрел на воспитателя.

      – Да нет, Кривошеин, в карцер посадить – последнее дело, – не согласился воспитатель, – нам же нужно воспитывать его, сделать из него советского человека, а то он так все станки в нашей стране переломает.

      Все сдержанно посмеялись над немудрёной шуткой.

      – Станок стоит денег, – подал вдруг голос ранее молчавший второй воспитатель. – Вы лучше подумайте, товарищи, как Капустин будет финансовый убыток возмещать?

      – А как он будет возмещать, если он работать не хочет? – вскинулся Кривошеин.

      Все опять загалдели.

      – Значит убыток будет возмещать его бригада. Раз не можете научить товарища работать. – Равнодушно пожал плечами второй воспитатель. – В какой он бригаде?

      – В