Птичка. Ния Орисова

жизни ничего не изменится, просто не станет меня.

      – Ты не права.

      В его словах не было тепла, сочувствия или желания убедить, мол, кто знает, как повернётся… Он стал словно чужим, словно со мной всё понятно, и нет смысла дальше тратить на меня своё время и деньги. Хотелось верить, что это лишь показалось, и он просто не умеет показывать чувства, привык скрывать эмоции и утаивать мысли.

      – Не надо говорить, что всё будет хорошо. Не будет. Для меня всё изменилось. Скажи, почему эту новость ты сообщил сейчас? У меня было ещё две недели счастливого неведения.

      – Двадцать – это условное число, и после обследования стало понятно, что в твоей крови изменения происходят слишком быстро. Возможно, это произойдёт сегодня ночью.

      – Поэтому вы превратили мою комнату в клетку?

      – Ради твоей безопасности. Ты же не хочешь причинить боль брату?

      Это был запрещённый приём.

      – Не хочу. Ты ведь знаешь, я люблю его. Если у вас получится, и я переживу оборот, то не останусь в доме, где детей рожают для опытов.

      Взгляд Рендара был красноречив, слова стали не нужны. Меня никто не отпустит.

      – Не у нас. У тебя получится, и откуда такие фантазии про опыты? Обычное обследование, ничего такого, чтобы ты не делала раньше.

      Это маленькое уточнение должно было успокоить меня, но не произвело должного эффекта.

      Эмори пришла к тому моменту, когда у меня не осталось вопросов, а отец всё ещё пытался убедить, что не стоит бояться, но как-то вяло, без огонька. Если произойдёт непоправимое, я этого не осознаю, ведь по сути, уже не буду являться человеком в полном его смысле. А если способность мыслить сохранится, то кому будет нужен получившийся урод? Ещё один неудачный эксперимент. Казалось, он не понимает, о чём говорит, но это только казалось. Такому умному мужчине и почти главе рода, которому дед решил передать дела, было известно намного больше, чем он рассказал. Все его слова были направлены на одно – избавить меня от сомнений и убедить довериться судьбе. Та дочь, которую они знали, так бы и сделала.

      Мама действовала тоньше. Было видно, что ей сложней, чем отцу, принять происходящее с дочерью, но и она знала, на что шла, когда соглашалась на брак с отцом. То, насколько легко она согласилась заменить одну дочь на другую, только подтверждает, что я лишь опытный эксперимент, и скоро станет ясно, удачный или нет. Наши генетики давно научились задавать эмбриону необходимую программу будущего развития, выбирая пол ребёнка, и этим пользуются такие, как мой отец. Становится нестерпимо больно за тех, кто так и замер в двадцатый день рождения, кто уже не человек, но ещё не зверь. Невинных заложников договора. И это происходит в наше время, когда можно модифицировать тело так, как пожелаешь. Нет, этого мало, ещё нужен ручной зверёк – потешить своё самолюбие.

      Как только зашла в свою комнату, за мной заблокировали дверь, закрыли на замок и засовы. Я более внимательно осмотрела комнату и заметила, что её тщательно обыскали, воткнув в стену пять камер слежения. Разозлившись, вынула из стены крохотные глазки и раздавила. Ну нет, не хватало